деревьях: «это что, гигантское дынное дерево там вдалеке?» Либо: «Вот это да, вы тоже любите диплодоксы?» И с невозмутимым видом, продолжая трепаться, я беру в руки штору. Затем вдруг шепчу: «Черт возьми, опять этот шнурок!» Тут я нагибаюсь и при этом продолжаю покашливать, чтобы заглушить характерный звук, который возникает, когда я опорожняю в штору избыток содержимого моих ноздрей.

Он озаряет нас своей лучезарной улыбкой.

— Сморкаться в занавески все могут, скажете вы? Согласен. Но все дело в том — как? Некультурный развешивает свои сталактиты где попало. А надо выбивать свой шнобель там, где штора подрублена, так как в этом месте ничего не будет видно. Прежде всего — правильно сделать! Тот же прием можно использовать и за столом. Здесь вам может пригодиться ваша салфетка. Вы рассказываете какую-нибудь смешную историю своей соседке. Хохму. Например, хохму со львом. Я ее сейчас вам напомню: на тот случай, если вас застигнет врасплох. Дело происходит в салоне. Бывший отставной майор колониальной армии рассказывает о своих приключениях: «Я пробираюсь через джунгли. Вдруг на тропинке с неинтенсивным движением появляется вот такой громадный лев. Я вскидываю свой винчестер, Е-мое! Осечка! Лев движется мне навстречу. Тогда я выхватываю из кобуры свой кольт. Не везет — так не везет, он тоже дает осечку. А лев все так же идет мне навстречу…» «И что?» — стонут слушатели. Майор прочищает горло: «Лев испускает страшный рык: „Ррррруо“ мычит[34] он ужасным голосом». И на этом отставник замолкает. Слушатели окаменели! «И что же дальше?» — осмеливается спросить виконтесса. «А дальше, — бормочет майор, — я наложил в штаны!» Салонники оскорблены до глубины души. Они кашляют, они не одобряют. В конце концов виконтесса делает ему снисхождение и идет ему на выручку. «Мои шер, — говорит она, принимая во внимание обстоятельства, учитывая критическую ситуацию, в которой вы оказались, в общем, нет ничего ненормального в том, что с вами случилась эта органическая реакция». Но майор качает своим котелком. 'Нет, — говорит он, — я наложил в штаны сейчас, когда я делал «Ррррруо».

Берю с большим удовлетворением встречает всеобщий взрыв смеха.

— Вы видите, как это смешно, — говорит он, — поэтому вы тоже смейтесь, когда расскажете, но громче, чем все остальные. Да так, чтобы вам понадобилось поднести салфетку к своему фейсу. И посредине взрыва смеха «Прфлрфл!» — вы освобождаетесь от вашего груза. Только потом будьте внимательны, когда после соуса будете промокать свои усы этой же салфеткой. Предположим далее, что вы имеете дело с занудами, и ваша история с львом никого не смешит. Тогда сморкайтесь в скатерть. Для этого вполне достаточно уронить на пол нож. Вы извиняетесь перед своей соседкой. Простая фраза: «Какой же я раззява». Вы наклоняетесь, делаете вид, что шарите рукой этот ножик, а сами быстро высмаркиваете свое счастье в край скатерти! Он что-то внимательно изучает в своем пособии, которое, попутно говоря, начинает напоминать заезженную туалетную бумагу.

— Продолжим, — изрекает Неподкупный. — Плевать! Ну, в общем, плевать без носового платка неудобно. Когда вы стоите в салоне, вы можете сплюнуть в зеленые растения — это проще простого. Если вдруг вам повезет, и в салоне окажется рояль с поднятой крышкой, сплевывайте вашу харкотину на рояльные струны — педаль сцепления от этого пробуксовывать не будет. Вы делаете это в два приема. Первый прием: надо накопить во рту побольше вещества. Когда вы выталкиваете из трахеи то, что нужно, в глотку, раздается своеобразный звук — я это знаю. Поэтому встаньте перед какой-нибудь картиной, гобеленом или статуэткой и импровизируйте: «Хххрр, хххр, Ккррасота»! При каждом «Хххрр» вы проталкиваете в рот очередную порцию и накапливаете ваши естественные отходы.

После этого вам только остается дождаться благоприятного момента. Это проще простого. То же самое, что срыгнуть. С той лишь разницей, что при плевке звук извинения раздается после того, а при срыгивании — до того. Отрыжка — это элементарный вопрос рефлекса, мужики. В связи с тем, что она вырывается изнутри в считанные доля секунды, надо начинать ее с соответствующего слога. Есть несколько разновидностей отрыжки. Шумно-звонкие вырываются из вас, как взрыв. Это самые коварные отрыжки. Они не прощают тем, у кого нет рефлекса, о котором я говорил. Для имитации этих отрыжек надо иметь музыкальные уши и воображение, закрываемое на замок «молнию». Но в действительности разработать приемы защиты от отрыжки можно только после долгих тренировок. А тренироваться нужно на свежую голову. Если раздирающую вас отрыжку невозможно загнать назад, если на самом деле нельзя ее превратить ни во что другое — что же, имитируйте ее очень громко и неоднократно, как будто лаешь во сне. При этом вы заявляете своим соседям: «Вы слышали, да? Так вот, это крик койота в период течки. Да, они мне довольно часто мешали дрыхнуть, когда я был в Техасе, эти чертенята». Что касается мелкой и невыразительной отрыжки формата вздоха, это все мелочь. Вы совершенно элементарно выйдете из положения с этой отрыжкой, если будете порыгивать произнося такие фразы: «Пуффф, я, знаете ли…» или 'Вы когда-нибудь хавали в ресторане «Большой Ростбиффф?!!!» В общем и целом, вам помогут соблюсти приличие слова на 'ф'. Следовательно вы должны вести беседу о Мишеле Строгофф, о сливе Роскофф, о фармазоне или о феноменальном фонографе.

Человек, обладающий важными рецептами для человечества, понижает голос.

— Поскольку мы находимся среда одних мужчин, — говорит он, — и я хочу охватить очень большой круг вопросов, я не могу обойти молчанием кишечные газы: это было бы неприлично, ведь они тоже входят в число мелких неприятностей вашего существования. В одном смысле, понимаете ли, это хорошо, что опаздывает моя графиня, так как иначе в противном случае в ее присутствии я бы опустил этот вопрос.

Неудобство с кишечными газами, друзья мои, в том, что на настоящий момент единственное средство против них — это сжать ягодицы. Но не у каждого всякого задние половинки герметичны, увы, увы, увы! С этими нахальными газами ничего не помогает: ни носовой платок, ни занавеска, ни скатерть, ни салфетка. Единственная система для них, когда они вырываются из-под вашего контроля, — это подобрать к ним рифму. Когда вы стоите, вы можете свалить на то, что это скрипят ваши корочки. Немножечко попроще, косца вы сидите: вы объявляете, что это потрескивает ваш стул. Но даже если у вас есть талант к шумовым оформлениям и вы можете сымитировать любой шум, то запах не объяснишь. Кишечные газы — это, откровенно говоря, бедовый ребенок наших злоключений. И вы сами должны решать, в каких пределах они требуют объяснений.

Когда вы правильно сымитировали звук, а запах не представляет ничего необычного, вы шепчете на ухо людям, которые вас окружают: «Послушайте! Хоть маркиза и жует регулярно кофейные зерна, но запах у нее изо рта все равно неприятный, правда?» Либо такое, когда очень сильно воняет. Вы делаете жалостливое лицо и говорите: «Я раньше все не верил, что герцогу Ваз дю Щель вставили искусственную пластиковую прямую кишку, но судя по всему — это правда».

Когда-то считалось хорошим тоном поддать сапогом под зад собаке хозяев дома, но Общество защиты животных навело в этом вопросе порядок!

Мастодонт какое-то время пребывает в нерешительности, и от кувырканья в безвоздушном пространстве у него белеют глаза.

— Вот, значит, что касается небольших хлопот, проистекающих от нашего тела. А теперь перейдем к обычаям. Итак, рассмотрим приемы. Существуют два вида приемов: большие и маленькие. Начну с маленьких, потому что они чаще проводятся. Ваши друзья приглашают вас порубать. Особенно с ними не церемоньтесь, тем более, если они ваши соседи. В этом случае не обязательно быть при галстуке, и вы можете прийти в гости в домашних тапочках, при условии, что они вам заранее уточнили, что вы будете, как у себя дома. Я помню, как-то меня и Берту пригласили в гости Трокю. Они проживали через две улицы от меня. Было лето, и я говорю своей бабе: «Ни к чему наряжаться, как милорду». И я пошел в широких велюровых штанах, в футболке в сеточку и шлепанцах. Особенно невзрачно выглядели шлепанцы, которые я сам смастерил, лично, из старой разбитой покрышки. Мы заходим по дороге в лавку и покупаем литруху «Маскары» опечатанную зеленым сургучем, чтобы не сказали, что мы приперлись с пустыми руками. Так вот, стучимся мы к Трокю. Обычно дверь всегда отворяла свекруха, косоглазая старушенция небольшого росточка в стиле «сова в трауре». На этот раз мы сталкиваемся нос к носу с вертлявой горничной в черном платье и белом переднике. У нас с Бертой от небольшой паники округлились глаза: может быть, мы попали не на тот этаж? Но нет, все в порядке — в коридоре мы заметили знакомую нам бамбуковую вешалку Трокю.

Камеристка удивленно зырит на нас и захлопывает дверь перед нашим носом, сказав, что ее хозяйка