почти сразу очутилась в лесу. Но это был совсем не тот лес, в котором скрывались они с Крайновым и где должны были встретиться возле трех старых сосен. Там росли хвойные деревья, а здесь — березняк.

Она попыталась успокоиться, подумать без спешки, определить направление. Борис ждет ее. Может, совсем рядом. Но где? Куда повернуть? Пропал и последний ориентир — прекратилась стрельба. Зоя шла наугад, все еще рассчитывая на счастливый случай. Шла долго, вспоминая, как учил командир-инструктор находить стороны света. По муравейникам, они с южной стороны стволов, где греет солнце, но какие сейчас муравейники! По годовым кольцам на срезах пней. Тоже отпадает. А вот это, пожалуй, можно использовать: у старых сосен, растущих на открытых местах, крона гуще с юга.

На какой-то поляне Зоя нашла несколько отдельно стоящих деревьев. Пригляделась. Она знала: нельзя идти на север, там магистральные дороги, много фашистов. И на запад ей ни к чему. На восток надо пробираться, к своим. Но тоже придется пересекать шоссе. Не лучше ли на юг, в большие леса?

Она притулилась к стволу. Так устала, что не хотелось двигаться, не хотелось думать. Опуститься бы на землю, да посидеть хоть немного. Но нельзя. Она вспотела, убегая от деревни, и теперь холод исподволь пробирался под одежду. Зоя чувствовала это, однако не было сил нарушить оцепенение. Сникла она, подавленная случившимся. Сами собой закрылись тяжелые веки. Стало вроде бы лучше, уютней.

И вдруг она услышала странный звук: над головой мертвенно, по-костяному, стучали под ветром закоченевшие ветки. От этого звука сделалось так жутко, что она вскрикнула, оттолкнулась от дерева и быстро пошла по просеке, начинавшейся от поляны. Кажется, на юг или на юго-запад. Во всяком случае, не надо отчаиваться и распускаться. Не в пустыне она. Просека обязательно приведет куда-нибудь. На другую просеку, на дорогу, в деревню, к избе лесника. Там можно сориентироваться. Только не стоять, не поддаваться гнетущему настроению. Идти и идти!

У Зои не было часов, она не знала даже приблизительно, сколько теперь времени. Долго, наверно, скитается в одиночку: устала так, что ноги не слушаются. Может быть, утро скоро? А просека все тянулась и тянулась, иногда пересекаясь с другими. На каждом таком перекрестке стоял столбик с цифрами, и Зоя очень жалела, что цифры эти ничего не говорят ей. Зря не научили их понимать этот лесной язык…

На одном из перекрестков Зоя наткнулась на глубокую колею, разъезженную, видимо, осенью. Пошла вдоль колеи. А потом появился след. Зоя не сразу заметила его. Какое-то время брела с полузакрытыми глазами, а когда открыла — себе не поверила: по просеке тянулась цепочка следов, совсем свежая, не присыпанная снегом. Недавно прошел человек в больших валенках. Конечно, свой! Немец в одиночку не будет ходить по ночному лесу. Эта мысль придала ей силы, и она заторопилась, срываясь на бег.

Увидела человека метрах в пятидесяти: за белой пеленой шагал мужчина с винтовкой. Наверно, потому, что все еще очень надеялась она встретить Бориса, человек этот со спины показался ей похожим на Крайнова. Она даже не придала значения тому, что он прихрамывает. Ну, может упал или ранен.

— Борис! — радостно крикнула она.

Человек прянул в сторону, срывая с плеча винтовку.

— Борис, не стреляй!

Мужчина исчез где-то среди деревьев. Долетел оттуда напряженный голос:

— Девка, что ли?

— Да! — Зоя поняла, что ошиблась. Не Борис! Но все же наш человек, русский.

— Зовут как?

— Таней! — вырвалось у нее. — Своя, не пугайтесь!

— Я и не пугаюсь, — человек вышел на просеку.

Он сильно припадал на левую ногу. — Немецкие крали тут не разгуливают. Из Вереи будешь?

— Нет. А Верея далеко?

— Это как считать, — неопределенно ответил мужчина. Был он невысок, на голове большая заячья шапка, сдвинутая низко на лоб. Пальто подпоясано солдатским ремнем с двумя подсумками. За спиной, как у Зои, вещевой мешок. Возраст порядочный, наверно, под сорок. Внимательно осмотрел девушку с ног до головы — вгляделся в лицо. Зоя опасалась расспросов: кто, куда, зачем? Не хотела врать. Но человек спросил о другом:

— Очень устала?

— Едва держусь, — призналась она.

— Эх, горе горькое! Два километра протянешь еще?

— А там что? — насторожилась Зоя.

— Не ершись. Землянка в лесу. Отогреемся. Местный я.

— Партизан?

— Говорю — местный, — строго произнес человек. — Не бандит же, бандитам сейчас делать здесь нечего. Пойдем.

Зоя поняла, что ей тоже не следует приставать с расспросами. Каждый из них делает свое дело. Она последовала за ним, думая, что ей здорово повезло, но все-таки нельзя терять бдительность. Мало ли что может случиться.

Землянка, куда они пришли, вероятно, оборудована была еще летом, хорошо замаскирована в гуще леса на склоне оврага. Обитая внутри досками, она хранила тепло и запах обжитого помещения. При свете стеаринового огарка увидела Зоя нары, дощатый столик, ниши для оружия. Посреди землянки сложена кирпичная печурка, от нее коленом тянулась к двери труба.

Мужчина быстро разжег печку, вскипятил чайник. На столе появился хлеб, сахар и даже сало — Зоя сглотнула слюну.

Вместе пили чай из жестяных кружек, ели, пользуясь одним ножом, сидя в полуметре друг от друга, но Зоя так и не разглядела его лица. Он сбросил пальто, остался в тесном пиджачке, под которым виднелась вельветовая толстовка, но шапку свою большую не снял, она затеняла его лицо. Зоя видела только заросший щетиной подбородок, курносый нос, ловила иногда его быстрый взгляд.

Он и теперь ни о чем не расспрашивал, хотя, наверно, лесному человеку, отрезанному от мира, очень хотелось потолковать о новостях. Зоя в конце чаепития сама сказала, что пришла издалека, и что фронт держится по реке Наре.

— Тихо там последние дни, — тревожно произнес мужчина. — Не отодвинулись ли?

— Нет, — заверила Зоя, — это я точно знаю.

Спать он улегся на нижних нарах поближе к выходу. Зоя залезла наверх. Там было настолько тепло, что она даже сняла сапоги. Вытянулась, сунув под голову пустой вещевой мешок. Достала из кобуры наган и положила в изголовье. Сквозь дремоту донеслись до нее слова:

— Ты… не одна здесь?

Ей захотелось приободрить мужчину. Ответила твердо:

— Одной делать нечего. Много нас.

— Да уж, конечно. Сила нужна, — произнес тот. Вздохнул, повозился на нарах, а потом задышал размеренно, чуть похрапывая…