В другой раз, говоря о группах, Гурджиев сказал:

— Не думайте, что начинать следует прямо с образования группы. Группа – это великое дело. Она начинается для какой-то конкретной работы, для определённой цели в этой работе. Я должен доверять вам, а вы – мне и друг другу. Тогда и появится группа. До тех пор, пока нет совместного труда, группа считается подготовительной. Мы должны готовиться к тому, чтобы со временем стать группой. И подготовиться к этому можно, стараясь подражать группе, какой она должна быть; подражание, конечно, должно быть внутренним, а не внешним.

'Что же для этого необходимо? Во-первых, вы должны понять, что в группе все отвечают друг за друга. Ошибка одного считается ошибкой всех. Это закон, и этот закон вполне обоснован, ибо, как вы увидите впоследствии, то, что приобретено одним, приобретается всеми.

'Нужно хорошо помнить это правило взаимной ответственности. Оно имеет и другую сторону. Члены группы ответственны не только за ошибки других, но и за их неудачи. Успех одного – это успех всех, неудача одного – неудача всех. Серьёзная ошибка со стороны одного человека, например, нарушение фундаментального правила, неизбежно ведёт к распаду всей группы.

'Группа должна работать, как машина: части этой машины должны знать друг друга и помогать друг другу. В группе не может быть личных интересов, противоположных интересам других людей или интересам работы, не может быть личных симпатий или антипатий, препятствующих работе. Все члены группы – друзья и братья; но если один из них оставляет группу, особенно если его удалил учитель, он перестаёт быть другом и братом, сразу становится чужим, как бы отрезанным прочь. Это правило очень трудно для исполнения; тем не менее, оно необходимо. Люди могут быть ближайшими приятелями, могут вместе вступить в группу; всё же, если один из них покинет группу, другой больше не имеет права говорить с ним о работе группы. Ушедший не понимает этого, чувствует себя оскорбленным, и они ссорятся. Чтобы избежать такого положения в отношениях с родственниками, например, если в группе работают муж и жена, мать и дочь и т.п., мы считаем их за одно лицо, за одного члена группы. Таким образом, если один из них не способен идти вперёд в работе и оставляет группу, виновным считается и другой, и ему тоже приходится уйти.

'Далее, вам следует помнить, что я сумею помочь вам только в той степени, в какой вы помогаете мне. Кроме того, ваша помощь, особенно вначале, будет оцениваться не по фактическим результатам, которые наверняка будут равны нулю, а по размерам и количеству ваших усилий'.

После этого Гурджиев перешёл к индивидуальным задачам и к определению наших 'главных недостатков'. Затем он поставил перед нами несколько определённых задач, с которых началась работа нашей группы.

* * *

Позднее, в 1917 году, когда мы находились на Кавказе, Гурджиев однажды прибавил к основным принципам формирования групп несколько интересных наблюдений. Думаю, следует их здесь привести.

— Вы принимаете всё это слишком теоретически, – сказал он. – Теперь-то вам следовало бы знать больше. Нет особой выгоды от существования групп, равно как и нет особых заслуг в принадлежности к ним. Выгода или польза групп определяется их результатами.

'Работа любого человека может вестись в трёх направлениях. Он может быть полезен для работы. Он может быть полезен мне. Он может быть полезен самому себе. Конечно, желательна, чтобы работа человека давала результаты во всех трёх направлениях. Если этого не получается, можно примириться и с двумя. Например, если человек полезен мне, он, в силу этого, уже полезен и для работы. Или, если он полезен для работы, он полезен и для меня. Но если человек. Допустим, полезен для работы и для меня, но не может быть полезным самому себе, это уже гораздо хуже, ибо он не сможет долго выносить такое положение. Если человек ничего не получает для себя, если он не меняется и остаётся таким, каким был, факт его случайной, кратковременной полезности не ставится ему в заслугу. Но ещё важнее то, что его полезность длится недолго. Работа растет и меняется. Если же сам человек не растет и не меняется, он не в состоянии идти вровень с работой; работа оставляет его позади, и тогда то обстоятельство, что он был для неё полезен, способно начать приносить вред'.

* * *

Возвращаюсь к Петербургу лета 1917 года. Вскоре после того, как была образована наша группа, или 'подготовительная группа', Гурджиев стал говорить об усилиях, связанных с задачами, которые он поставил перед нами.

— Вы должны понять, – сказал он, – что обычные усилия в счёт не идут. Учитываются только сверхусилия. Так бывает везде и во всём. Те, кто не желает совершать чрезмерные усилия, поступят лучше, если оставят группу и позаботятся о своём здоровье.

— А эти чрезмерные усилия могут оказаться опасными? спросил один человек из аудитории, особенно заботившийся о своём здоровье.

— Конечно, – отвечал Гурджиев, – хотя лучше умереть, стараясь пробудиться, чем жить погруженным в сон. Это одно. И другое: не так-то легко умереть от усилий. У нас гораздо больше силы, чем мы думаем. Мы, однако, никогда не используем её вполне. Вы должны понять одну особенность устройства человеческой машины.

'Очень важную роль в ней играет особый аккумулятор. Около каждого центра имеются два небольших аккумулятора, наполненных особой субстанцией, необходимой для работы данного центра.

'В добавление к этому в организме есть ещё большой аккумулятор, который питает малые. Малые аккумуляторы соединены друг с другом, и каждый из них связан с центром, около которого расположен, а также с большим аккумулятором'.

Гурджиев начертил общую диаграмму 'человеческой машины' и указал расположение большого и малых аккумуляторов и связи между ними.

— Аккумуляторы работают следующим образом, – сказал он. – Предположим, человек работает или читает трудную книгу и старается её понять. В этом случае в его мыслительном аппарате, находящемся 6 голове, вращается несколько 'валов'. Или предположим, что он поднимается вверх по склону и устаёт. В этом случае 'валы' вращаются в двигательном центре.

'В первом случае интеллектуальный центр, а во втором двигательный заимствует необходимую для его работы энергию из малых аккумуляторов. Когда эти аккумуляторы почти пусты, человек чувствует утомление. Ему хочется остановиться, посидеть, если он идёт, или подумать о чём-то другом, если он решает трудную задачу. Но совершенно неожиданно он ощущает прилив энергии; и вот он снова способен идти или работать. Это означает, что центр соединился со вторым аккумулятором и черпает энергию оттуда. Тем временем первый аккумулятор наполняется энергией из большого аккумулятора. Работа центра продолжается, человек по-прежнему идёт или работает. Иногда для обеспечения этой связи требуется короткий отдых, иногда – толчок, иногда – дополнительное усилие. Как бы там ни было, работа продолжается. Спустя некоторое время истощается запас энергии и во втором аккумуляторе, и человек снова чувствует усталость.

'Опять следует внешний толчок, или краткий отдых, или папироса, или усилие, – и человек снова