'Как уже говорилось раньше, существует много качеств, которые люди приписывают себе, но которые на деле могут принадлежать только людям более высокой степени развития и более высокого уровня эволюции, чем человек номер один. два и три. Индивидуальность, единое и постоянное 'я', сознание, воля, способность делать, состояние внутренней свободы – всё это качества, которыми обычный человек не обладает. К той же категории принадлежит идея добра и зла, самое существование которой связано с постоянной целью, постоянным направлением и постоянным центром тяжести. 'Идею добра и зла иногда связывают с идеей истины и лжи. Но точно так же, как для обычного человека не существует добра и зла, для него не существует ни истины, ни лжи.

'Постоянная истина и постоянная ложь могут существовать только для постоянного человека. Если же человек постоянно меняется, то истина и ложь тоже будут для него всё время меняться. И если в каждый данный момент люди пребывают в различных состояниях, их понятия истины должны быть столь же многообразны, сколь многообразны их понятия добра. Человек почти никогда не замечает, что начинает рассматривать как истину то, что вчера считал ложью, и наоборот. Он не замечает этих переходов, как не замечает перехода от одного своего 'я' к другому.

'В жизни человека истина и ложь не имеют особой моральной ценности, потому что он не может придерживаться одной-единственной истины. Его истина меняется. Если в течение некоторого времени она не меняется, то просто потому, что удерживается 'буферами'. И человек никогда не может говорить правду. Иногда 'что-то говорит правду', иногда что-то лжёт. Следовательно, его правда и его ложь не имеют ценности; ни то, ни другое от него не зависит, а зависит от случая. И это одинаково верно по отношению к словам человека, к его мыслям, чувствам, понятиям истинного и ложного.

'Чтобы постичь взаимоотношения истины и лжи в жизни, человек должен постичь ложь в самом себе, свою постоянную, непрекращающуюся ложь самому себе.

'Эта ложь создаётся 'буферами'. Чтобы разрушить ложь в себе, равно как и ту ложь, которую мы бессознательно говорим другим, надо разрушить 'буфера'. Но без 'буферов' человек не сможет жить: 'буфера' автоматически контролируют его поступки, слова, мысли и чувства. Если бы 'буфера' оказались разрушенными, исчезло бы всякое управление; а человек не может существовать без управления, даже если оно поддерживается автоматически. Лишь такой человек, который обладает волей, т.е. сознательным управлением, может жить без 'буферов'. Таким образом, если человек начинает разрушать 'буфера' внутри себя, он должен одновременно развивать волю. А поскольку волю невозможно создать по первому требованию и за короткий промежуток времени, человек без 'буферов' и с недостаточно крепкой волей может оказаться деморализованным. Единственным его шансом в это время будет руководство другой, уже окрепшей воли.

'Вот почему в школе, которая включает в свою работу разрушение 'буферов', человек должен быть готов повиноваться воле другого, пока его собственная воля не достигла полного развития. Обычно такому подчинению воле другого человека учатся прежде всего. Я употребил слово 'учатся', потому, что человек должен понять, почему необходимо такое повиновение, должен научиться повиновению. Это нелегко. Человек, начинающий работу самоизучения ради достижения управления ; собой, привык доверять собственным решениям. Даже то, что он видит необходимость изменить себя, показывает ему, что его решения верны, и это укрепляет его доверие к ним. Однако, начиная работать над собой, человек должен отказываться от собственных решений, должен 'пожертвовать собственными решениями', иначе воле человека, направляющего его работу, не удастся управлять его действиями.

'В школах религиозного пути 'послушания' требуют прежде всего; имеется в виду полное и безусловное подчинение, хотя бы и без понимания. Школы 'четвёртого пути' в первую очередь требуют понимания. Там результаты усилий всегда пропорциональны пониманию.

'Отречение от собственных решений и подчинение чужой воле могут показаться человеку непреодолимым препятствием, если он ещё раньше не понял, что фактически он ничем не жертвует и ничего в своей жизни не меняет, что всю свою жизнь он подчинялся чьей-то внешней воле, что у него не было собственных решений. Но человек не сознаёт этого, он считает, что обладает правом свободного выбора. Ему трудно отказаться от иллюзии, что он сам направляет и устраивает свою жизнь, но никакая работа над собой невозможна, пока человек не освободился от этой иллюзии.

'Он должен понять, что он не существует, ему необходимо понять, что он ничего не теряет, потому что ему нечего терять; он должен понять своё 'ничтожество' в полном смысле слова.

'Только сознание своего ничтожества в состоянии победить страх подчинения чужой воле. Как бы странно это ни звучало, такой страх – одно из самых серьёзных препятствий на пути человека. Человек боится, что его заставят делать что-то такое, что противоречит его принципам, взглядам, идеям; кроме того, этот страх порождает у него иллюзию, что он действительно имеет принципы, взгляды и убеждения, тогда как на самом деле их у него не было и не могло быть. Человек, который ни разу в жизни не подумал о морали, вдруг начинает бояться, что его заставят сделать нечто аморальное. Человек, который никогда не думал о своём здоровье и только разрушал его, начинает бояться, что его заставят сделать нечто вредное для здоровья. Человек, который всю жизнь лгал всем и каждому самым бессовестным образом, вдруг начинает бояться, что его заставят лгать – и так далее, без конца. Я знал пьяницу, который больше всего боялся, что его заставят пить.

'Страх подчинения чужой воле очень часто оказывается сильнее всего. Человек не понимает, что подчинение, на которое он сознательно соглашается, является единственным путём к тому, чтобы приобрести собственную волю'.