волнует… Нет ни правил, ни законов — только я и одиночество…
— В такую погоду чувствуешь себя совершенно одиноко.
— Неужели хорошо быть покинутым и одиноким?
— Наверное.
Я аккуратно обнял Велию за изящную талию.
— Фу, — поморщилась она, сильнее прижимаясь ко мне, — ты мокрый, холодный и скользкий.
— Разве от этого ты будешь любить меня меньше? — невинно спросил я.
— Дурак, — насупилась Велия, нисколько не обидевшись. — Ты ведь уже не вернешься в Лоренгард?
— Кто знает?
Конечно, мне не суждено вернуться. Мой проездной кончается. Осталась одна поездка в одну сторону — домой. И больше я никогда не смогу сесть за пульт к-капсулы: слишком многое понял. Похоже, как альтернатор я сдох окончательно и бесповоротно. Потому что, даже если целенаправленно передавить всех козявок в доисторические времена, прошлое нисколько не изменится. А если так, то зачем все это? Лишние А-миры отмирают. Настоящее развивается. Обычная тупая ролевая игра! Сраная RPG, в которой никому не суждено выиграть.
— Я чувствую, что не вернешься. Ты не такой, как все. Почему? — тихо спросила Велия.
— Потому что я — это я, а все — это никто.
Даже через свинцовые тучи я видел яркие, холодные и манящие звезды. Ледяные' струи били по щекам, но это нисколько меня не тревожило. Горячее тело Велии отогревало давно покрытую инеем душу.
— Все давно разошлись. Даже Перри ушел по делам. Мы одни.
— По делам? — удивился я. — В такую погоду? И что ты ему сказала, что он предпочел убраться?
— Дурак, — нежно произнесла она, прижимаясь ко мне еще сильнее. — Ничего я ему не говорила. Перри не такой дуб, каким кажется. Сам все прекрасно понял… Присмотри там за ним.
— Постараюсь, — усмехнулся я, наслаждаясь волнами спокойствия, исходящими от нее.
Кто не читал Булгакова? Кто не мечтал, чтобы Маргарита назвала его своим мастером?.. Если есть такой человек, то он определенно несчастлив!..
А у меня была моя Маргарита! И я был единственным у нее! И пусть это длилось всего одну короткую ночь, но за ту ночь я готов отдать все сокровища Вселенной!..
— Да едрит твою налево! — не выдержал я, в очередной раз едва не напоровшись промежностью на луку седла. — Когда это издевательство закончится, в самом деле?!
— А еще говорил, — довольно оскалился Перри, — что хороший наездник!
— Чего ты врешь?! — возмутился я. — Никогда и ни при каких обстоятельствах не нес подобную чушь! Я утверждал лишь, что уже приходилось сидеть в седле!
Редкие смешки мигом утихли под моим тяжелым взглядом. Слава о якобы присущих мне беспричинных вспышках ярости не прошла и за семь лет. Более того, за несколько дней, миновавших после моего возращения, она сильно разрослась, хотя я и пальцем никого не тронул! Печально, конечно… С другой стороны, правда, небесполезно!
Четверо суток боевого, так сказать, похода заставили меня в очередной раз возненавидеть весь мир, и на этот раз довольно основательно! Свой, простите, зад я не чувствовал вследствие постоянного соприкосновения с невероятно жестким седлом.
Сильно раздражало то, что мне никак не удавалось выяснить, сколько вообще тащиться до Солонара. Также сводил с ума непрекращавшийся мелкий дождь. Дорога превратилась в некое подобие огромной грязевой ванны, в которой то и дело застревали повозки с провиантом и прочим имуществом. Причем по большей части именно те, что находились в непосредственной близости от меня! Приходилось постоянно вытаскивать их, утопая в болоте по колено и грязно матерясь.
К легендарному (и никак иначе!) Перри постоянно подъезжал сам престарелый наместник Лоренгарда с тупыми вопросами. Получив не менее тупой совет, старый паразит все время косился на меня с нескрываемым любопытством, что откровенно нервировало.
— Людвиг, мля… — проворчал я после очередного визита наместника. — Людвиг и грязевые ванны… Книгу бы написать по этому поводу. Как жаль, что нечто подобное уже есть в анналах!
— Что? — не понял Перри.
— Понимаешь, — я хорошенько порылся в памяти, — жил когда-то такой правитель — Людовик, по счету десятый, с выразительным прозвищем Сварливый. Решил он как-то организовать крестовый поход. Набрал войско, а время не рассчитал. Вот и утоп в грязи по самое не хочу! Современники так и обозвали тот поход Грязевым.
— И что?
— Ничего, — отмахнулся я, — просто ситуация похожа.
— С походом-то что? Разгромил он врагов или как? — уточнил охочий до военных баек Перри.
— С походом? — немного растерялся я, поскольку вопросов не ожидал. — Ни хрена там не вышло. Привезли ему невесту — он развернулся и поехал жениться. Если не ошибаюсь, случилось это во вторник, тринадцатого августа одна тысяча триста пятнадцатого года от Рождества Христова.
— Чьего рождества?
— Ну, не суть важно! — отрезал я. — Главное, что обломался чувак конкретно.
— И все?
— А что еще? — пожал я плечами. — Он-то планировал просто перенести поход на следующий год, когда грязи будет поменьше, но не успел — бывшая теща отравила.
— Как отравила?! — не поверил Перри.
— Натурально, — вздохнул я, жалея, что затронул щекотливую тему, — ядом. А чего ты хочешь? Бремя такое было — люди малокультурные… За несколько лет тьму королевских особ на тот свет отправили! Варвары…
Чтобы больше не грузить Перри историей, поспешил отъехать от него подальше, переместившись в арьергард. Тем более что впереди замаячила очередная застрявшая повозка, вытаскивать которую я не имел никакого желания.
Спустя еще двое суток остановились перед большим плато и разбили основательный лагерь.
— Не совсем понял, Перри, — признался я, наблюдая за работой, — какого лешего мы тормознули?
— Это же очевидно! Тут и будем сражаться!
Я осмотрелся по сторонам, не понимая юмора.
— А где Солонар?
— Впереди, разумеется. Несколько дней пути отсюда.
— А-а, — вздохнул я с облегчением (и толикой надежды), — понятно. Разобьем врага и дальше?
Перри осторожно отодвинулся на безопасное расстояние, что несколько меня напрягло. Нехорошие мысли полезли в голову. Я захрустел костяшками пальцев. Непроизвольно.
