– Как муж?

– Ничего, неплохо. Сереженька...

– Что?

– Почему ты не женишься?

Он сделал круглые глаза и захохотал:

– А зачем? И потом, кто за меня пойдет?.. Нет, Телегина, что за ерунда тебе в голову лезет?..

Серега по старой памяти назвал ее по девичьей фамилии. Теперь она была Тарасова. Роза Витальевна Тарасова. Серега, кстати, и Варвару звал Маркеловой, хотя она уже давно была Аникеевой...

– А вдруг ты бросил бы пить? – упрямо сказала Роза. – Сережка, у тебя же такой замечательный отец был! Ты хотя бы ради его памяти должен себя в руках держать.

На лицо Козырева легла тень. Он безумно любил своего отца и, когда тот умер, рыдал так, что все боялись за его психику. «Как бы не спятил парнишка... – сказала тогда старуха Вершинина. – Это ж какое для него горе! «Папочка то, папочка сё...» Души не чаял в папаше! Оно и немудрено – золотой человек был Виктор Петрович, земля ему пухом...»

Может быть, Серега именно потому и опустился, что слишком переживал из-за смерти отца?..

Козырев помолчал, глядя куда-то в сторону, в пустой угол.

– Роза... Роза, ты не забыла, как раньше было хорошо? Ну, тогда – давно...

– В детстве все было хорошо. Небо синей и масло масляней! – улыбнулась она. – Помню, мы с Аликом...

Козырев дернулся.

– Ты про Алика Милютина? – перебил он.

– Да, про него... Господи, Серега, я же за него всерьез замуж собиралась! – засмеялась Роза печально. – Почему жизнь такая несправедливая, а? Ведь самые лучшие уходят от нас! Я иногда чувствую себя такой виноватой...

Первая любовь Розы, ее одноклассник Алик Милютин, погиб под колесами электрички почти сразу же после выпускного вечера.

– Ты давно видел его отца, Сережа?

– Роза, не надо... – страдальчески сморщился Козырев.

– Нет, правда, ты должен ему помогать, – убежденно произнесла она. – У тебя – отец, у него – сын... Вы с ним должны найти общий язык.

Козырев пнул ближайшую бутылку, и она, громыхая, покатилась по неровному полу.

– Лучше бы и не говорили... – мрачно буркнул он. – Все настроение испортила... А потом удивляется, чего я выпиваю!

– Ты же сам стал вспоминать! – обиделась Роза.

– Я абстрактно вспоминал, а ты это... конкретно!

– Ну тебя, Козырев! – обиделась Роза и ушла.

Она сама чувствовала, что зря произнесла имя бывшего одноклассника. Теперь Алик опять ей приснится. Наяву она о нем почти не помнила, и лишь редко (очень редко!), во сне, он приходил к ней. Брал за руку, говорил что-то ласковое, они шли куда-то... Ничего особенного, но после таких снов Роза почти всегда просыпалась в слезах. И почему так? Ведь любила она только своего мужа, Николая, и никакой Алик ей сейчас и задаром не был нужен...

Вернувшись к себе, Роза включила телевизор, бесцельно уставилась в экран. Она устала и раздражена.

А потом в дверь позвонили.

Роза открыла дверь и увидела на пороге опухшего, вдребезги пьяного субъекта, который едва держался на ногах. «Наверное, к Сережке... Вечно они квартиры путают!» Они – это собутыльники Сереги Козырева, разумеется.

– Вы к кому? – сурово спросила Роза.

– Я к Кириллу. К Кириллу Ахрамкову. К Кириллу и Нине... – с трудом ворочая языком, изрек субъект. Был он весь в грязи, точно валялся под забором. Роза даже удивилась – у Ахрамковых не было подобных друзей.

«Хотя какой он друг, если не знает, что они уже съехали отсюда!»

Роза с трудом втолковала субъекту, что Кирилл с Ниной больше здесь не живут, и захлопнула дверь.

Она посмотрела телевизор, съела яблоко, оставшееся от жильцов, и собралась было уже спать, как в дверь снова позвонили.

На пороге, на фоне черного ночного неба стоял все тот же субъект – видимо, он и не уходил никуда.

– Я очень извиняюсь... Я вам свои документы покажу... – неловкими движениями он охлопал свои карманы. – Но я в совершенно безвыходном положении... У меня же были документы, елки-палки!.. Сейчас пытался поймать машину, но ни один гад... ни один гад не остановился!

– А я тут при чем? – вздохнула Роза.