– Нинка?! – вытаращила глаза Света. – Она ж бесплодная… И сердце у нее…
– Нормальное у нее сердце, говорю! Не идеально здоровое, но… рожать можно. А она сделала четыре аборта. Это мне все тот же ее лечащий врач сказал.
– Да?! А ты… ты чего-нибудь замечал? – растерянно спросила Света.
– Ты хочешь спросить, замечал ли я, что Нина делала аборты? Нет. Она все время жаловалась на гинекологию, на кровотечения, на какие-то болезненные процедуры, то ей было нельзя, то можно… Ты понимаешь, о чем я. Меня просила не вникать, ведь это женские проблемы. Я и не вникал!
– Вообще да… Если Нинка делала микроаборты, например, то это полчаса в стационаре, потом домой… Никто бы не догадался, – пробормотала Света, а потом повторила потрясенно: – Нинка делала аборты… Если б я знала, то убила бы ее. Избавиться от собственного ребенка… Мазуров, ты ведь не врешь сейчас, а? Клянись! – Света впилась в него глазами.
– Нет. Я, когда про аборты узнал, подумал: а вдруг у Нины наследственность… Генетика! Когда только мутанты могут родиться… Нет, тоже неправда – выяснил! Генетика тут ни при чем… Тогда зачем Нина убила моих детей? – тихо спросил Глеб.
– Или Вальки Куделина, – шепотом добавила Света.
Глеб на нее покосился, промолчал.
– Глеб, голубчик… – жалостно заныла Света. – Что ты теперь будешь делать?
– А что я должен делать… Не знаю. Ты мне, главное, дай адрес этого Вальки. Я туда съезжу, поговорю с ними.
– Поговорю… – с сомнением произнесла Света. – Что-то мне это не нравится. И ты какой-то… подозрительно тихий. Я не дам тебе адреса. Потом с Ниной поговоришь.
Глеб некоторое время сидел молча. Он не узнавал себя, не узнавал мир вокруг.
– Света, дай адрес.
– Нет. Глеб, миленький… у тебя такое лицо… Ты сейчас бед натворишь. Потом, потом, когда успокоишься… – залепетала Света.
– Дай адрес. Дай адрес, я сказал! – Глеб вдруг вскочил и что было сил затряс ее за плечи. Он не владел собой совершенно. – Адрес давай!
– Глеб… Глеб, миленький…
– Адрес!!!
– Не дам!!! Я… тебя…
Глеб тряс ее, точно грушу, не слыша, что кричит Света, а та пыталась обнять его, прижать к себе.
Внезапно дверь открылась – на пороге стояла мать Светы, старушка божий одуванчик.
Мать посмотрела на них, царственно кивнула головой.
– Ну вот, сладилось, – произнесла она дребезжащим голосом. – Все как я и говорила…
Глеб отпустил Свету.
– Мама, ложись! – свирепо заорала та. – Ты забыла, что тебе нельзя вставать?..
Старушка обиженно поджала губы и зашаркала из комнаты, бормоча себе под нос:
– И нечего так орать… Я не глухая, между прочим.
Глеб и Света остались одни. Глеб потер лицо. Безумие отступило.
– Свет… Свет, прости, – выдавил он из себя.
– Ничего.
– Но ты должна мне дать адрес…
– Глеб, ты меня хоть слышишь? – разозлилась Света. – Я тебе говорю, что люблю тебя, а ты…
– Что? Что ты мне говоришь?
– Что я люблю тебя.
– Нет, ты ничего не говорила… – Глеб, переведя дыхание, окончательно успокоился. – Господи, Света, а я ведь действительно ничего не слышал… Я… Ты сейчас сказала, что любишь меня?
– Да. Я всегда любила тебя, – тихо ответила Света. В этот момент она показалась Глебу даже красивой. Нежной, очень женственной. Аппетитной и милой. Странно, почему Света до сих пор одна – ведь она такая симпатяшка!.. Любительница красных кружев. Да она о-го-го, эта Светка…
– Правда? Я не замечал.
– Я любила тебя и ненавидела.
Глеб улыбнулся. Это признание так тронуло его, что из глаз как будто слезы брызнули… Он тыльной ладонью вытер глаза (никогда не плакал, в последний раз… когда? Когда ему было шестнадцать и его первая любовь, Лена, уехала).
«Правда слезы!» – удивился Глеб, поморгал. Слез больше не было, а на душе вдруг стало еще теплей, спокойней.
– Надо же… – удивленно пробормотал Глеб. – Ты меня любила!
– И сейчас люблю. Глеб… Глеб, ты знаешь кто? – улыбнулась Света.
– Кто?
– Ты никакой не князь, ты – Кай. Кай, которого похитила Снежная королева, заточила его в ледяном дворце… Помнишь детскую сказку про Герду и Кая?
– При чем тут Снежная королева?
– Нина – Снежная королева.
Глеб замолчал. Поморгал еще глазами. «Ну, если в сорок лет меня принимают за дурачка Кая… Совсем плохо дело!»
– Свет, дай адрес этого Куделина. Честное слово, я никого убивать не буду. Я просто пошлю ее куда подальше… в смысле, Нину. Ты же знаешь, если ее с поличным не застукать, она отвертится, как пить дать. Поэтому мне нужен адрес. Хочу ее к стенке припереть.
– Ладно, – подумав, согласилась Света Злобина. На листке бумаги быстро написала несколько строк. – Глеб… Глеб, я могу надеяться?
– На что? Что я не укокошу их?
– Нет, я про другое. Я про себя… – сказала Света и покраснела, точно девочка.
– Нет, – немедленно и твердо произнес Глеб.
– Почему? Я такая некрасивая, да?
– Что за глупость! – возмутился Глеб. – Мне другие нравятся. Честно.
– Молодые и стройные? – дрожащим голосом произнесла Света.
– Нет. Просто – другие. Милые врушки и авантюристки. Чтобы верхняя губа лепестком, знаешь… И чтобы скулы, как у Марлен Дитрих… ну, такой типаж женский мне нравится. – Глеб опять помолчал. – И я ничего не могу с собой поделать – всегда западаю на таких.
– Как Нина?
– Нет. Разве Нина – врушка? Врушки врут по мелочам, сочиняют, а Нина – гений лжи. Это другое. Да и внешне она… – Он, не договорив, махнул рукой. В самом деле, странно – всегда тянулся к одним женщинам, а выбрал – Нину, с ее классической, идеальной, тяжелой красотой…
– Значит, ты меня никогда не сможешь полюбить?
– Нет. – Глеб погладил ее по щеке. – Ну и что? Тебя полюбит кто-нибудь другой.
Он не собирался внушать Свете пустых надежд. Решить надо все и сразу.
– Точно?
– Точно, точно… Будь свободна… от меня. Ты хорошая. Ты заслуживаешь счастья.
Света порывисто его обняла. Глеб тоже обнял ее, похлопал по спине.
– Знаешь, я ведь только что освободился от нее… от Нины, – сказал Глеб. – Ты права – я все эти годы правда словно в плену у нее был. А теперь свободен.
– И я от нее свободна… – всхлипнув, горячо согласилась Света. – Если подумать, то и я… все эти годы… Сволочь она, – мрачно буркнула Света и тем напомнила себя прежнюю. – А ты уверен, что ты
– Вроде да.
– И что ты будешь делать?
– Не знаю.
