Это ощущение приводило ее в ужас – она не могла позволить, чтобы камень в желудке оставался в ней. Серафима наклонилась над унитазом, и ужин легко и быстро покинул ее тело. В последнее время ей даже не приходилось давить пальцами на язык – все происходило само собой, рефлекторно.
Только тогда Серафима успокоилась.
Она очень боялась потерять Николя, и ей казалось, что лишний вес превратит ее в старую, одутловатую тетку, безобразное жирное чудовище, которое нельзя любить. Хоть Николя и говорил, что ему все равно, как она выглядит, Серафима была уверена – тот лукавит. Испытывает ее.
Поэтому она не даст ему повода для ухода. Пока она стройна – она молода, она ровесница ему…
Надо было ложиться спать – поскольку завтра следовало закончить ремонт, который так раздражал Николя. Но Серафима медлила.
Она достала большой альбом, разложила его на кухонном столе. Там были портреты Николя, которые Серафима делала карандашом. В черно-белых, невесомых линиях был запечатлен ее возлюбленный.
Злой и печальный. Надменный и нежный. Высокомерный и беззащитный. Ее поверженный бог…
Серафима любовалась его лицом, рельефом юношеских мышц, его волосами. В своих рисунках она не стремилась сделать его лучше, чем он был на самом деле, – потому что он, Николя, был лучше всякой выдумки.
Она прижала бумажный лист к губам и едва не заплакала от счастья. Конечно, можно было пойти в другую комнату и поцеловать живого, настоящего Николя – но тот очень не любил, когда его будили.
– Вот и все… – пробормотал Алеша, выйдя на крыльцо казенного домика, где регистрировались смерти, рождения, свадьбы и разводы. – Как странно!
– О чем ты? – рассеянно спросила Алена, застегивая пальто.
– Теперь мы с тобой чужие! – усмехнулся он. – Всего-то штамп на бумажке, но как все изменилось! Словно кто-то провел между нами незримую черту, и ты стала сама по себе, и я тоже – сам по себе. Давай пройдемся?
– Зачем?
– Ну как… Не можем же мы просто так взять и разбежаться!
– Давай пройдемся… – пожала она плечами.
Они побрели по бульвару в сторону метро. Холода прошли, и в сыром февральском воздухе уже чувствовалась близкая весна.
– Я так надеялся, что это не произойдет… – сказал Алеша. – Что случится чудо и ты передумаешь!
– Передумаю разводиться с тобой? Ну уж нет! – засмеялась она. – Я, между прочим, обещала Любке!
– Я не люблю иронии твоей… – пробормотал он мрачно. – При чем тут Люба?
– Ну как же, она столько лет мечтала о том, чтобы ты принадлежал только ей!
– Человек не может никому принадлежать, – возразил Алеша. – И вообще, глупо надеяться, что мы владеем хоть чем-то… Возлюбленные, дети, родители, деньги, свобода – нам только кажется, что это нам принадлежит. Возлюбленные могут бросить, дети, как только вырастут, – уйдут, родителей заберет у нас смерть, деньги уничтожит какой-нибудь дефолт, а свобода превратится в наказание…
– Ты стал пессимистом, Голубев! – заметила Алена.
– Нет, я просто к тридцати трем годам стал немного понимать жизнь, – покачал он головой. – Знаковый возраст!
– Чего же ты хочешь?
– Тебя, – улыбнувшись, просто ответил он. – Я сначала не собирался разводиться, а потом понял – чем хуже, тем лучше. Может быть, став свободной, ты поймешь,
Алена ничего не ответила. Искоса взглянула на Алешу – тот шел рядом с каким-то бесшабашным, отчаянным лицом, пепельного цвета волосы торчали в разные стороны. Когда-то она умирала от любви к нему… Почему же все прошло? Он говорит такие вещи, от которых раньше у нее сердце разорвалось бы, а теперь – нет, оно даже не дрогнуло…
По серому снегу прыгали вороны, за оградой с шорохом проезжали машины. Солнце блеснуло из-за белых плотных облаков… «Зачем Вика решила уйти из этого мира? Ведь быть в нем, даже вот так просто идти – уже хорошо!»
– О чем ты думаешь? – тронул Алеша ее за руку. – У тебя такое лицо, как будто ты далеко-далеко отсюда!
– Так, ни о чем… – пожала она плечами.
– Я тут недавно грипповал, целую неделю валялся дома. Смотрел телевизор. Пересмотрел кучу сериалов! – Алеша вдруг засмеялся. – Нет, это невозможно… Бедные домохозяйки, я теперь не удивляюсь, почему у них крыши сносит!
– Почему? – не выдержала, тоже засмеялась Алена.
– Потому что это совершенно особый, какой-то невероятный мир! Очень похожий на настоящий и в то же время – фантастика в чистом виде. Убийства и прочие преступления… – торжественно произнес он. – Например, одной бедной женщине хочешь не хочешь, а приходится в частном порядке расследовать их. Пошла она ведро с мусором выносить, а на лестнице – труп. Ну, естественно, разобралась, что к чему, – на милицию-то надежды нет! Пошла к подруге в гости, а подруга уже холодная, в квартире запах миндаля… Выяснила, хотя и с большим трудом, кто подругу отравил! Потом какого-то дальнего родственника асфальтоукладочной машиной переехало – ну, тут сам бог велел разобраться, ведь просто так под такую машину не попадешь…
– Алеша, но ведь это кино!
– Ну и что – кино! Искусство должно хоть в какой-то мере отражать реальную жизнь… Вот ты, лично, была когда-нибудь свидетельницей преступления?
– Я? – растерялась Алена и почему-то опять подумала о Вике. – Нет!
– А бедная женщина каждый день на трупы натыкается! И вообще… – с досадой продолжил бывший муж. – Сочиняют истории про то, как кто-то кому-то не дает быть счастливым! Двое мечтают пожениться, а родители против. Или – бывший муж какую-нибудь каверзу готовит, мечтает разлучить влюбленных!
– А что, вполне реальный сюжет… – снова засмеялась Алена.
– На Бориса намекаешь? Ерунда… – сбился Алеша. – Я совсем о другом хотел сказать! В жизни все по-другому – ничего не мешает этим двоим быть вместе, а они, вот поди ж ты, незадача, все равно разбегаются!
– Ты о нас с тобой?
– Да, о нас! – сердито, печально произнес Алеша. – Ну почему тебе со мной не жилось?.. Давай начнем все сначала, а?.. Развелись – ну и ладно! Я тебе готов сделать предложение. Давай опять поженимся, Аленка?
Она сначала оторопела, а потом принялась безудержно хохотать.
– По… поженимся? – сквозь смех повторила она. – Ты серьезно?.. А что Любка скажет?..
– К чертовой бабушке эту Любку! – в отчаянии закричал Алеша. – Не думай о ней! Будем снова жить у меня… Зачем тебе все по чужим углам мыкаться? Рояль твой перевезем…
– Алешка, а ты что, до сих пор от нее так и не ушел? – с любопытством спросила она.
Бывший муж помрачнел.
– Нет. Но я сегодня же…
– Алешенька, не стоит! Я не собираюсь к тебе свой рояль перетаскивать! Я не собираюсь за тебя второй раз замуж выходить – уж прости меня, глупую, своего счастья не понимающую…
Алеша повернулся к ней, посмотрел с горечью.
– А, ты же за этого Селетина замуж собралась – я и забыл!
– Дело не в нем! – рассердилась Алена. – И даже не в том, что ты меня предал, а я до сих пор не могу тебе этого простить!
– А в чем же? – тихо спросил он.
