Колчин, не привыкший опаздывать на деловые свидания, немного забеспокоился, когда машина простояла в пробке у моста через Влтаву. Но, все волнения оказались пустыми, такси подъехало к дому, где жил Тарасенко, за пять минут до назначенной встречи. Это был дом стандартный дом, в три подъезда, новостройка, заселенная жильцами только год назад. Тарасенко купил все четыре квартиры на последнем девятом этаже в крайнем правом подъезде. Колчин вошел в парадное, поздоровался с женщиной кастеляншей, которая несла вахту за столом у лифтов, поднялся на этаж.

На площадке гостя встретил атлетического сложения мужик в спортивном костюме, спросил имя, фамилию и повел за собой. В просторной прихожей, отделанной деревянными панелями, охранник принял плащ из рук Колчина и деликатно, но твердо попросил гостя оставить оружие здесь, а не тащить с собой.

– У меня нет оружия, – сказал Колчин. – Я громила, а деловой человек.

Телохранитель недоверчиво покачал головой. По его понятиям, русский бизнесмен может забыть дома «Паркер» с золотым пером или деловые бумаги, но никогда не выйдет на улицу без пушки девятого калибра.

– Таковы правила, – сказал телохранитель. – Приношу свои извинения.

Колчин расстегнул пиджак и поднял руки кверху. Завершив обыск, телохранитель провел гостя в большую комнату, оклеенную светлыми однотонными обоями и разделенную надвое стойка бара, и удалился. С кожаного дивана поднялся мужчина лет сорока, подошел к гостю, с чувством тряхнул руку Колчина, заглянул в глаза.

– Я люблю, когда ко мне приходят земляки, – сказал Тарасенко. – Тут многие наши усвоили дурные привычки. Живут очень обособленно, сами по себе, в своей скорлупе. Носа из дома не высовывают, только пиво пьют ведрами. Тебе что налить? Рома, бехеровки, водки, армянского коньяка? Сперва мы немного выпьем, а потом перекусим. Мне в этой квартире ничего не готовят, заказываю еду в ресторане. Русская кухня. Пельмени, борщ и прочая белиберда.

Тарасенко зашел за стойку, показал рукой на зеркальную стену и стеклянные полки, тесно заставленные бутылками всех цветов и размеров. Колчин выбрал водку со льдом и апельсиновым соком. Тарасенко пил виски с содовой водой.

Исполняя роль гостеприимного хозяина и демонстрируя свой тонкий музыкальный вкус, он потыкал пальцем в пульт стерео системы. Из высоких колонок, расставленных по углам комнаты, поплыли легкие джазовые вариации на музыку из «Крестного отца». Тарасенко вытащил из холодильника лед, побросал его в стакан с широким днищем, щедро плеснул гостю водки, а сока набулькал всего на палец.

Сели в кресла у окна, выпивку поставили на прозрачный столик. Для затравки хозяин рассказал подряд несколько анекдотов, самый свежий из которых Колчин слышал года три назад. Между анекдотами Тарасенко делал паузы, отходил к стойке, подливал в стаканы спиртное. Закончив с анекдотами, он свернул на женщин. Колчин поддержал разговор.

– Да, с женщинами тут просто беда, – сказал он. – Я уже неделю в Праге, и за все это время встретил только одну интересную чешку. Остальные – как крокодилы.

– Тебе повезло, – усмехнулся Тарасенко. – Я тут живу четыре года. И за все это время не видел ни одной, слышь, ни одной интересной бабы. Ну, за исключением наших, русских или немок. Ты где остановился?

– В частном пансионе, – Колчин назвал адрес пансиона пани Новатны. – Будешь проходить мимо, загляни. Конечно, это не пятизвездочный «Палас Отель», но место тихо и, главное, очень, просто очень уютное.

Колчин вспомнил свой сырой, пропахший мышиным калом номер, душевую комнату и туалет в конце коридора, вспомнил холодную воду, едва сочащуюся из крана. И решил, что немного перегнул палку, переоценил достоинства пансиона.

– Пани Новатны? – переспросил Тарасенко. – Никогда не слышал.

На этом он закончил лирическую прелюдию к разговору и стал переходить к деловой содержательной части.

– Ну, как там сейчас? – спросил он. – Как в России?

– Красота. Осень, но погода теплая, грибы пошли.

Тарасенко выразительно поморщился, будто лимон проглотил. Чуть в стакан не плюнул.

– Брось. Я не об этом. Березки, елочки, дым отечества и прочее дерьмо. Я сыт этими соплями в сахаре. Я спрашиваю: как там, сейчас работать можно или…

– Можно работать, – кивнул Колчин. – Пока еще можно.

Тарасенко вздохнул, покачал головой.

– В свое время я допустил ошибку – уехал сюда. Все бросил. Просто испугался: двух моих друзей подстрелили за одну неделю. И у меня создалось впечатление, что я буду следующим.

– Жалеешь, что уехал? – спросил Колчин.

– Как сказать… Здесь, конечно, спокойно. Жизнь дешевая. Цены в три-четыре раза ниже, чем в Западной Европе. Главное, нет разборок и другого дерьма. Людей не мочат, как скот на бойне. Но большой настоящий бизнес остался там, в России. А здесь я выщипываю травку с газона, по которому до меня