разболтал то, о чем должен был молчать даже в день страшного суда, сдал агентов нелегалов. Пасечник некоторое время жил сначала в Италии, затем в Западной Германии и добраться до него там представлялось делом крайне сложным. Наружное наблюдение, охрана в доме, сложная система сигнализации и так далее.
Пасечника погубила его страсть к чтению. Еще в Москве, получая скромную зарплату, он отказывал себе во всем, экономил на спичках и ухитрился собрать большую библиотеку. В Германии, где у Пасечника завелись деньги, он снова занялся собирательством книг. На этот раз его интересовал не литературный ширпотреб, а библиографические раритеты. Пасечник мечтал заполучить редкое издание «Дон Кихота» начала века в кожаном переплете, иллюстрированное гравюрами одного безвременно забытого французского художника. Заказал эту книгу у знакомого букиниста. Через три недели букинист выполнил заказ, Пасечник в сопровождении своих «сиделок» отправился в лавку, получил книгу. Принес ее домой, заперся в кабинете, стал разглядывать иллюстрации, слюнявя указательный палец. А под вечер вдруг почувствовал себя плохо. Страницы книги были обработаны синтетическим ядом, не имеющим вкуса, запахи и цвета, который всасывается в тело через поры кожи и через слизистую оболочку губ и языка. Приглашенный врач не смог определить причину и характер недуга. Пасечника поместили в больницу.
Еще через неделю мучительных страданий он скончался от неизвестной болезни, приведшей к остановке сердца. Только через четыре дня после его смерти эксперты химики из контрразведки добрались до раритетной книги, угадали в ней причину болезни Пасечника. Фолиант долго, но безуспешно исследовали в специальной лаборатории. Догадки, не подтвержденные экспертами анализами, так и остались на уровне догадок. Химикам не удалось идентифицировать ни яд, которым были пропитали страницы, ни его состав, ни механизм действия. Яд являлся неустойчивым соединением и полностью терял свои свойства через двое суток после того, как вступал в контакт с воздушной средой.
История с Пасечником уже успела покрыться толстым слоем пыли и обрасти мхом, с тех пор много воды утекло, а химия шагнула далеко вперед, яды нового поколения действуют избирательно и изощрено. Яночка… Он полистает журнал, почувствует недомогание, слабость, ломоту в суставах и легкое головокружение. Первые признаки простуды или гриппа. Но это лишь начало. Что самое важное – Яночка временно утратит волевые способности и оборонительный инстинкт, сделается мягким и податливым, как расплавленный пластилин.
В этом состоянии ему можно задавать любые вопросы и получить на них правдивые искренние ответы. Донцов просто придет в его гостиничный номер и поговорит с Яночкой, что называется, по душам. Без угроз и насилия, потому что в насилии в данном случае нет никакого смысла. Задаст вопросы, получит ответы. Затем Донцов поступит так, как поступают все туристы, посещающие Гамбург: он купит памятный сувенир, бутылку, в которой запечатана пластмассовая модель парусника. И навсегда исчезнет из города.
Яночка проживет еще три-четыре дня и скончается от острой почечной недостаточности, которая повлечет остановку сердца. Опытные врачи, интенсивная терапия окажутся бессильными, потому что уже на второй день пациент впадет в коматозное состояние, а в мозгу начнутся необратимые процессы распада белковых соединений.
Как бы то ни было, времени в запасе много. Донцов сложил газету. Жаль, что нет прямых рейсов до Гамбурга. Но уже через несколько часов он будет в Ганновере. Оттуда поезда до Гамбурга следуют регулярно, с часовыми интервалами.
Прага, район Мотол. 10 октября.
Сергея Тарасенко было найти совсем не сложно, потому что он не прятался. За последние десять лет в Праге осело примерно пятьдесят тысяч русских. Внутри диаспоры налажены связи, контакты, родственные отношения. Выходцы из России, получившие вид на жительство в Чехии, живут компактно, многие семьи селятся в районе Мотол, возле стадиона «17 ноября». В Праге с давних времен есть православные храмы, а в новые времена появился добрый десяток русскоязычных газет, а также русские адвокаты, агентства по покупке и продаже недвижимости, пельменные, пирожковые и рюмочные.
В районе Мотол можно не знать чешского языка, этого дефекта никто не заметит, будешь чувствовать себя как дома. Ну, почти как дома. Навести справки о человеке, который вас интересует, легче легкого. Не то, чтобы все друг друга знают, как в деревне, но богатые бизнесмены, хотят они того или нет, всегда на виду. Тарасенко был из богатых, из тех, кто на виду.
Судя по слухам, он занимался какими-то темными делами, но в общении среди своих слыл общительным и открытым человеком, у которого можно перехватить в долг некоторую сумму. Эта открытость, разумеется, имела свои границы. Человека с улицы, пусть даже этот человек обеспеченный соотечественник с множеством полезных знакомств, к Тарасенко близко не подпустят.
Чтобы выйти на Тарасенко, пришлось подключать к делу Войтеха. Тот вышел на некоего Василия Жидкова, крупного предпринимателя, занимавшегося импортом мебели из Чехии в Россию. Жидков солидно поставил свой бизнес, завел обширные знакомства, он запросто посещал западные посольства и торгпредства, был на короткой ноге с некоторыми дипломатами. Кроме того, Жидков окучивал жену одного американского разведчика, работающего под дипломатической крышей.
Уже много годы Жидков являлся нештатным информатором Внешней разведки и ФСБ, имел псевдоним Длинный. Премиальных ему, разумеется, не выписывали. Да и Жидков не интересовался той жалкой мелочью, которую могли предложить за информацию государственные структуры. Но в награду за свои услугу он пользовался некоторыми привилегиями при растоможке товара, теми привилегиями, которых были лишены другие бизнесмены. Таможенники на московских терминалах не замечали этих досадных ошибок и накладок при оформлении бумаг. А Жидков платил сущие гроши вместо реального таможенного сбора. И все заинтересованные стороны были довольны таким сотрудничеством. Жидков связался с Тарасенко, с которым имел лишь поверхностное, шапочное знакомство. В телефонном разговоре Жидков представил Колчина, как Ивана Старостина своего питерского земляка, человека с деньгами, солидного бизнесмена, недавно бежавшего из России. Для скорого отъезда с родины были свои причины, якобы Старостин боялся судебного преследования за свои не совсем чистые финансовые операции. Теперь он осматривается на новом месте, ищет прибыльное вложение вывезенным капиталам.
Интересные предложения от здешних бизнесменов он якобы уже получил, но пока окончательно не решил, куда двинуть деньги. «Этот человек должен тебя заинтересовать, – сказал Жидков. – Деньги у него из ширинки сыплются». Тарасенко задумался над неожиданным предложением, но не сразу, не за минуту смог придумать, как выгоднее воспользоваться будущим знакомством. «Хорошо, я с ним поговорю, – ответил он. – Пусть приходит ко мне на квартиру… Скажем, к двум часам. Как говориться, посмотрим друг другу в глаза. А там что-нибудь решим». С вокзала Колчин поехал в солидный магазин «Арт Фейшен Галери», решив основательно обновить свой гардероб перед важной встречей. В магазине он переполошил весь персонал. С продавцами Колчин разговаривал на прекрасном английском, выделяя звук 'р', чем окончательно убедил их в своем заокеанском происхождении.
После долгих примерок купил фирменный итальянский плащ темно оливкового цвета, модные ботинки и строгий синий костюм в мелкую едва заметную полосочку, по здешним меркам очень дорогой. Ведь нужно соответствовать образу крутого прикинутого парня, потерявшего счет деньгам. Окруженный продавцами, Колчин долго вертелся перед зеркалом, разглядывал себя, придирчиво подбирал рубашку, гармонирующую с
