следить за весом постоянно, чем худеть потом, – доктор коротко хихикнул. Его манера разговаривать действовала Челси на нервы – этакий кудахтающий старичок-добрячок. – И не слушайте бывалых жен, уверяющих, что надо есть за двоих. Договорились?

Девушка резко встала и набросила ремешок сумочки на плечо.

– Спасибо, доктор… Я лучше пойду.

К горлу подкатила тошнота, и Челси, судорожно сглатывая воздух, кинулась к двери, через плечо, бросая нечленораздельное: «До свидания». Доктор крикнул что-то вроде того, что еще не назвал даты, но ей было все равно. Казалось, мир рушится у нее на глазах. Надо придумать, надо срочно придумать, как спасти себя и этот пресловутый мир! Не в силах дожидаться лифта, который, как назло, застрял где-то наверху, она кинулась вниз по лестнице.

И вот, наконец, прохладный весенний воздух, и этот кудахтающий доктор и вся его разнесчастная клиника позади. «Надо что-то делать, надо что-то делать», – повторяла про себя Челси, торопливо открывая дверцу своей старой подержанной машины. Она плюхнулась на сиденье и прижалась головой к рулю. Горячие слезы обжигали глаза, и волна страха, вернее ужаса, с новой силой захлестнула ее. «Ну же, дуреха, возьми себя в руки! – говорила себе девушка, с трудом переводя дыхание и снова начиная плакать. – Беременная! Я должна сказать Райну и Карен». Но как?! Райн женился бы на ней. Она в этом не сомневалась. Он был слишком порядочным, чтобы поступить по-другому. Но Челси не хотела выходить замуж. Через два коротеньких месяца она окончит университет и начнет новую жизнь. Ее ждет блестящее будущее. Ее ждут успех, богатство, слава – ради этого она упорно работала все эти четыре года.

Конечно, как любая другая женщина, Челси хотела брака и детей когда-нибудь, но не сейчас. К тому же ей невыносимо было думать, что ради своего счастья она должна перешагнуть через свою лучшую подругу. Челси и Карен дружили с первого класса начальной школы, Карен такая спокойная и застенчивая с благодарностью принимала опеку уверенной в себе Челси. А когда насту пила пора подростковых флиртов и свиданий, Челси, обнаружив, что ее отношения с ребятами складывались легче, чем у Карен, частенько «уступала» понравившегося подруге парня.

Райн был исключением. Да и начиналось все не сколько иначе. Во-первых, девушки изрядно повзрослели. А во-вторых, поначалу это была только дружба. И Челси, и Карен долго не отдавали себе отчета в своих чувствах к Райну. Когда же Челси поняла, что он единственный мужчина, которого Карен полюбила по-настоящему, было уже поздно – она не смогла уступить.

В том, что Карен никогда не занималась любовью ни Райном, ни с кем-нибудь еще, сомневаться не приходилось: уж слишком она была застенчива. Мало того, если это все-таки произошло, то Челси сразу узнала бы об этом: девушки всегда рассказывали друг другу все без утайки. Иногда даже казалось, что их откровенность чрезмерна. И тут-то вопреки обыкновению, лидировала Карен; Челси порой, боясь обидеть подругу, могла не много слукавить. Так было и с Райном…

Нет, никогда в жизни она не расскажет ей всей правды: Карен не сможет этого пережить. И Челси тоже.

«Мне следовало назвать себя другим именем, – думала девушка. – Вдруг доктор решит найти меня, чтобы назначить следующий прием? О, только не это!» Встречаться с ним во второй раз ей совсем не хотелось. Хотя надо отдать должное старику: у него хватило такта назвать ее миссис Кэвин. А ведь заполняя перед обследованием больничный бланк, она и словом не обмолвилась о своем семейном положении. К тому же у нее не было обручального кольца.

С той роковой поездки на озеро прошло не так уж и мало времени. Доктор прав – она слишком миниатюрна для того, чтобы позволить себе поправиться даже на килограмм. А значит, к выпускным экзаменам ее беременность вряд ли останется незамеченной и Райном, и тем более Карен. Да и наблюдательность преподавательского состава тоже не стоит недооценивать. Челси стало дурно при мысли о том, что кто-то будет шептаться у нее за спиной и само собой многозначительно посматривать на Райна, что, впрочем, вполне понятно: об их тесной и, надо сказать, непонятной для многих дружбе знал весь университет.

Но больше всего Челси пугало то, как отнесется к этому сам Райн. Ведь ни для кого не секрет, что некоторые девушки специально беременели, пытаясь таким образом женить на себе своих дружков. Вдруг Райн подумает, что ее положение – всего лишь старая, как мир, уловка? Этакий образчик женских хитростей? У бедняжки волосы становились дыбом от таких мыслей.

«Что же делать, – в сто первый раз спрашивала себя Челси. – Что делать?»

– Ну, во-первых, привести свою физиономию в порядок, – посмотрев ненароком в смотровое зеркальце машины, вслух произнесла она.

Звук собственного голоса подействовал на девушку отрезвляюще. Она достала из косметички коробочку с пудрой и кисточку для макияжа – несколько мазков, и следов от слез как не бывало.

– Вот так-то лучше… Ну, а теперь в общагу. Не стоит откладывать разговор с Карен в долгий ящик. – Говоря сама с собой, Челси завела машину и выехала по Пристон-роуд. – Вместе мы решим, что сказать Райну. И потом, может, действительно нам лучше пожениться?..

Райн был инженером-электронщиком, и его интересовали проблемы компьютерного дизайна. Он уже разослал свое резюме в фирмы, занимающиеся такого рода вопросами. Правда, приглашений на работу ему никто до сих пор не присылал. Конечно, нелегко содержать семью в самом начале своей карьеры, но ведь жертвы во имя ребенка не бывают напрасными. Всем в той или иной мере приходится чем-то жертвовать, и ей тоже…

Челси была необычайно талантливой студенткой, так, по крайней мере, говорили те, кто видел ее картины, университетская профессура пророчила ей большое будущее, если, конечно, она по-прежнему будет много работать. Вот тут-то и возникали проблемы. Раньше все решалось само собой: когда было нужно, она могла стоять над мольбертом дни и ночи напролет. С появлением ребенка то чтобы дни, но и ночи становились куда короче. И как ни верти – выше собственной головы не прыгнешь, значит, прощай карьера, прощай мечта всей ее жизни… Поначалу мысль об аборте казалась девушке дикой: она выросла в семье, где аборт приравнивался к преступлю. Нет, Челси не осуждала женщин, прерывающих нежеланную беременность, но сама решиться на такое она могла. Или все-таки могла?.. В конце концов, ребенок должен быть радостью, а не обузой. Кому станет лучше, если она родит?.. И потом сейчас аборт – это не то, что раньше. Одна ее приятельница несколько месяцев назад оказалась точно в таком же положении, и ничего, обошлось же.

Припарковывая машину у общежития, Челси уже твердо знала, что делать. В этой жизни она может рассчитывать только на саму себя, а стало быть, свобода превыше всего. К тому же ей есть к кому обратиться за помощью – та самая приятельница, что уже делала аборт, подскажет, куда ей пойти.

– Привет. А я голову ломаю, где ты пропадаешь, – с радостью кинулась навстречу подруге Карен. –