Челси выскользнула из платья и помогла Томасу снять с себя лифчик. Его неловкость немного раздражала ее. Словно питая ее мысли, он торопливо стянул с нее колготки.

Обнаженная, Челси отбросила покрывало и легла на кровать. Томас быстро разделся и оказался рядом с ней.

Ощущая прикосновения его рук, Челси, наконец, расслабилась. Она прижалась к нему всем телом, пытаясь разбудить в себе желание и хоть на мгновение забыть о Райне… Томас целовал ее губы, шею, грудь. Его ласки становились все смелее и смелее. Челси тихо застонала и закрыла глаза.

Когда он вошел в нее, она вскрикнула от нетерпения. Вот то, чего ей так недоставало сегодня, вот то, от чего можно почувствовать себя живой. Она, словно кошка, вцепилась в Томаса, пытаясь убежать от холодного одиночества, все еще преследовавшего ее.

Мальчик оказался не очень умелым, но энергичным любовником. Челси еще не была близка к оргазму, а Томас уже задрожал всем телом и рухнул на нее. Некоторое время он лежал, словно мертвый. «И ради этого стоило так стараться, – мысленно рассмеявшись, подумала Челси. – Бедняга! Если бы он только знал, как мне далеко до подобной страсти…»

– Это было великолепно! – с трудом откинувшись на подушку, произнес Томас.

Только сейчас Челси поняла, что со времени их первого поцелуя они не сказали друг другу ни слова. Вместо того чтобы прогнать одиночество, секс заставил ее почувствовать себя еще более одинокой, чем когда-либо.

– Думаю, я должен идти, – наконец сказал он. – Не хочется, чтобы родители спрашивали, где я провел всю ночь.

– Да, это ни к чему.

«Интересно, неужели Томас остановился в одном номере с родителями? Если нет, то откуда они узнают, когда он вернулся в отель?» – подумала Челси; ей проще было разговаривать с собой, чем с Томасом, она тяготилась его присутствием.

– Вызвать тебе такси?

– Было бы чудесно. Спасибо.

Сейчас, когда «ночь любви» была позади, он, казалось, испытывал неловкость.

Челси радовалась тому, что завтра рано утром Томас уедет к себе в Миссисипи и по крайней мере год не появится здесь снова. Сегодняшний вечер был ошибкой, и она хотела забыть его как можно скорее.

Накинув на себя покрывало, Челси подошла к телефону, Томас же, стараясь не дышать носом – от запаха краски у него начинала болеть голова, – пошел в ванную комнату. Позвонив, Челси свернулась калачиком в кресле и стала ждать. Через несколько минут к дому подъехало такси.

– Машина уже внизу, – услышав скрип тормозов, крикнула она.

Томас торопливо вернулся в комнату, надел пиджак, сунул свой галстук в карман и, наконец, взглянул на нее.

– Спасибо, Челси. Это было здорово. Я никогда не забуду нашей с тобой ночи.

– Я тоже. Ты лучше поторопись, а то таксисты не любят ждать.

Томас поцеловал Челси в лоб и ушел.

Закрывая за своим гостем дверь, Челси грустно усмехнулась. По крайней мере, теперь она знала наверняка – просто секс ей не нужен. Случайная связь не спасает от одиночества, тем более, когда ты любишь и любишь безответно…

Она встала, накинула на себя халатик и, включив свет, зашла в так называемую мастерскую. Разбросанные на столе краски, кисти, ветошь, обломки картинных рам, несколько незаконченных холстов…

Челси, словно это были работы неизвестного ей художника, внимательно посмотрела на них. «Да, хорошо, – похвалила она себя, беря в руки один из эскизов, – а вот здесь даже больше, чем просто хорошо…»

Девушка вернулась в большую комнату, накинула покрывало на смятую постель и извлекла из-под кровати потрепанные, запятнанные краской джинсы. Ей совсем не хотелось спать, к тому же воспоминания о Томасе вызывали в ней тошноту: надо было как-то отвлечься.

Челси подошла к мольберту и начала рисовать. Ее рука ходила уверенно и быстро. Когда картина была почти уже закончена, она вдруг почувствовала, что ей удалось задуманное. Ночь близилась к концу, незаметно за работой промелькнули и утренние сумерки. Когда же яркий свет полуденного солнца проник через окно, Челси остановилась и выпустила кисть из уставших рук.

Челси наскоро вымыла кисти. Спина разламывалась, ноги не слушались ее, одежда до невозможности пропахла краской. «Если по-хорошему, то надо принять душ», – подумала Челси. Она направилась, было в ванную комнату, но на полдороге махнула на все рукой – в сущности, какая разница, хватило бы сил добраться до постели. Стянув с себя джинсы и майку, Челси запихнула их в пластиковый пакет и рухнула на кровать. Теперь она была достаточно уставшей, чтобы, наконец, отдохнуть.

Работать, работать, работать – вот панацея от всех бед, вот спасение от одиночества. Челси блаженно улыбнулась. И к черту эти любовные страдания, ее жизнь будет посвящена карьере. Со временем она непременно станет первоклассной художницей, деньги и слава помогут ей забыть о разбитом сердце, помогут забыть о несчастной первой и последней любви…

С этими мыслями Челси, наконец, уснула.

Несмотря на то, что новый дом Карен по стандартам ее семьи был невелик, она любила его. Стены розового кирпича, белые карнизы и темно-зеленые ставни – это ли не красота? Картину дополнял ухоженный и в высшей степени живописный газон: прежние хозяева, видно, посвятили ему немало сил. А если учесть, что дома в Сан-херсте были расположены на холме, и дом Карен возвышался почти на вершине этого холма, то можно представить себе, какой изумительный вид открывался сидящим на террасе гостям