– Послушай меня внимательно, Карен. Дело не в том, где мы проведем этот день, дело в том, что будет с нами.

– Ну, к чему все усложнять? Это же предельно просто: мама уже купила индейку, отец заказал вина… Если ты так безудержно хочешь попасть в Боулдер, то мы могли бы съездить туда через неделю после Дня благодарения.

– Тогда там не будет Брэди и Сюзан. Может быть, тебе и нет до них дела, но я скучаю по брату. Несмотря на разницу в возрасте, в детстве мы были с ним близки. И мне нравится Сюзан.

– Как можно хорошо относиться к тем, кто только и говорит, что о своем ребенке?

– Они поздно поженились. И все, что с ними сей час происходит, для них в первый раз.

– Эшли просто умрет, если узнает, что мы собираемся уехать из города на праздники. В этот день у нее наверняка назначено свидание.

– Она каждый вечер ходит на свидание. – Райн задернул занавеску. – Я волнуюсь за нее.

– Опять ты за свое. Я лично не вижу повода для беспокойства. – Карен снова взяла в руки журнал. – Значит, Эшли пользуется успехом у мальчиков.

– Ее парень мне не понравился. Неудивительно, что она не хотела его нам показывать! Эшли сказала тебе, куда она собиралась пойти и когда вернется?

Выйдя из больницы, Эшли немного смягчилась и позволила родителям познакомиться со Скоттом Старком. Он побывал у них в доме два раза, и два этих раза Райн не находил себе места: этот юноша походил на отпетого бандита.

– Ты же сейчас дома. Мог бы поинтересоваться и сам, – заметила Карен.

– Черт побери, Карен! Прояви хоть немного интереса к нашей дочери! Она же у нас одна.

Терпению Карен пришел конец, отбросив журнал в сторону, она закричала на мужа:

– Мне следовало бы знать, что ты не оставишь меня в покое! Господи! Как я устала! Все, я ухожу.

– Куда?

– Подальше отсюда! – С этими словами Карен в один момент выскочила из комнаты.

Райн устало опустился в кресло. Карен ушла, и в доме стало сразу как-то спокойно. Райн закрыл глаза и вытянул ноги. Пять лет, целых пять лет!

Нет, он не сможет так долго ждать.

Райн реже стал видеть свою дочь. После того как Эшли вернулась из больницы, она стала больше времени проводить со Скоттом. Райн попытался вспомнить, каким сам был в ее возрасте. Интересовался ли девчонками? Он этого не помнил.

Сколько лет Скотту? Эшли говорила, что ему шестнадцать, но Райн в это не верил. Слишком уж уверенным и самостоятельным был Скотт для шестнадцати лет. Во время своих визитов к Морганам Скотт откровенно насмехался над Райном. И Райн это видел. Он попытался отговорить Эшли встречаться со Скоттом, но Карен за его спиной дала разрешение на это. Райну было очевидно, что ни жена, ни дочь не считаются с его мнением.

Так почему он продолжает жить с ними?

Достав свой кошелек и открыв ту его часть, где лежа ли водительские права и пропуск на работу, Райн раздвинул пластиковую перегородку между ними и вытащил фотографию Челси.

Никто не знал, что у него была эта фотография. Райн сделал ее перед тем, как Челси улетела в Париж.

Сейчас Челси была более спокойна, чем тогда, когда она вернулась в Даллас. Райн понимал, что у нее были связаны с мужчинами невеселые воспоминания, и не хотел, чтобы она снова страдала.

Зазвонил телефон. Прежде чем ответить, Райн спрятал фотографию в кошелек. Звонила Эшли.

– Папа? Ты можешь заехать за мной?

– Эшли? Ты плачешь? Где ты? – От дурных предчувствий у него заныло в груди. Его девочка плакала!

– Я в Мескуите. В полицейском участке.

– Говоришь, ты в полицейском участке? Что ты там делаешь? – на секунду замешкавшись, спросил Райн.

– Можешь ты меня отсюда забрать? И не говори маме! Пожалуйста, папа!

Давно она его так не называла:

– Конечно, я приеду. Тебе больно?

– Нет, со мной все в порядке. Папа, попроси, пожалуйста, приехать тетю Чел.

– Что, черт возьми, происходит, Эшли? Ты арестована?

– Да нет же! Просто приезжай и забери меня отсюда!

– Еду.

Райн положил трубку и набрал номер Челси. Через минуту он был уже в машине.

Полицейский участок в Мескуите найти было не трудно. Когда офицер полиции провел Райна и Челси в свой кабинет, Эшли подбежала к ним, глядя словно побитая собачонка. Казалось, она была сильно напугана.