настойчивость помогла. Адрес она узнала.

И однажды, поближе к полудню, у ворот этого дома остановилась коляска, в которой некоторые предприимчивые горожане подвозят за несколько су разных клиентов. Они даже согласны подождать. На этот раз из нее вышла молоденькая, стройная девушка. На вопрос дворового, кто она такая, назвала себя.

– Я – Агнесса, дочь герцогини де Водан.

Услышав такой титул, слуга опрометью бросился к епископу.

– Мой сеньор, мой сеньор, к вам герцогиня де Водан.

Де Буа написал письмо Ферри Патэ, где тонко сетовал на то, что король до сих пор не может его принять. А у него накопилось столько жалоб. Главное – отыскать виновников гибели его любимого племянника. Он ждал ответа на письмо. Услышав это имя, он удивленно взглянул на слугу. В высшем свете не принято, тем более дамам, являться без предварительного договора. Он мимоходом видел ее тогда в замке Водан. И что…

– Проси! – откладывая перо, сказал он и поправил сутану.

Но когда она вошла, епископу показалось, что в комнате стало светлее. Он с ловкостью юноши вскочил со своего места, когда увидел ее.

– Простите, – тихо сказала она, – что я к вам вот так, но я… я не верю в его смерть!

Де Буа сам пододвинул ей кресло и усадил девушку рядом.

– О дочь моя! Как бы я был рад сообщить это вам. Но… увы! – он приложил платок к глазам, – у меня есть свидетель.

– Я бы… я бы хотела его увидеть.

Епископ взял колокольчик. На звонок открылась дверь.

– Рауля, быстро!

– Слушаюсь, святой отец.

Пока епископ любовался гостьей, в дверь постучали.

– Входи, – повернувшись к двери, крикнул де Буа.

Вошел Рауль.

– Присядь, – епископ показал на кресло.

Рауль присел, задержал взгляд на девушке, потом посмотрел на хозяина.

– Наша прекрасная гостья, – он взглянул на нее.

– Агнесса, – поняв, что ему надо, подсказала она.

– Агнесса желает знать все подробности…

Он не назвал имя племянника, но тому и без этого все было ясно. И Рауль в который раз поведал о случившемся, дополняя рассказ новыми подробностями.

– Вы сказали, что его увезли вместе с телами других разбойников.

– Да.

– Тогда… он жив! Жив! Зачем им мертвого куда-то увозить. Сами подумайте. Своих, понятно, надо схоронить, а его зачем? Нет! Он жив. Жив! Это чувствует мое сердце. Он найдется. Найдется.

Как она была прекрасна! Ее голубые бездонные глаза светились радостью и надеждой. Лицо покрылось легким румянцем, а бахрома черных густых ресниц вкупе с изящно изогнутыми бровями придавали ему такую выразительность, притягательность, что от него трудно было отвести взгляд.

– Агнесса, милая! Ты вдохнула в меня жизнь. Дай Бог тебе счастья! – такими словами провожал епископ гостью.

Уходя из этого дома, она уносила с собой часть его тепла, а появившаяся надежда окрыляла ее. До коляски ее провожал де Буа. Поцеловав на прощание руку, он еще долго махал ей вслед. Встретившись во дворе с Раулем, он только и сказал ему:

– Вот так, друг мой!

Что он этим хотел сказать, Раулю было непонятно. «Скорее всего, – подумал он, – старик поверил ее словам. Ну что ж, время покажет, что я был, к несчастью, прав».

После такого смелого визита Агнессу нельзя было узнать. Она часто улыбалась, можно было даже услышать забытый всеми ее звонкий заразительный смех. Герцогиня не понимала, что случилось с дочерью. Но это ее тревожило. А когда она узнала, что дочь куда-то ездила, у нее появился даже страх. А вдруг… тогда она спутает ей все расчеты.

– Нет, надо действовать!

«Преступник» забыт, а граф Шампаньский вышел на первое место. Это имя упоминалось в любом разговоре.

– Ах! Как они идут этому молодому графу. Они делают черты его лица нежными, мягкими.

– Какой, кстати, у него роскошный плащ. Он в нем похож на сказочного Роланда.

– Как он раскрывает истинность чувств в своей поэме!

– Вчера у Петра де Фонтени было новоселье. Тибо-младший подарил этому юристу позолоченную чернильницу с золотым пером.

Однажды, посмотрев на выздоровевшую дочь, маман решила, что ей пора познакомиться с этим Тибо. Такую возможность представило появление второй дочери у графа де Аршабоде.

Когда они подъехали к роскошному зданию, вся площадь перед ним была заставлена дорогими экипажами. Но богаче всех смотрелся экипаж Шампаньского. Он сиял позолотой, выделялся тщательностью отделки. Одни шторы с позолоченными кистями на окнах чего стоили! А в какие ливреи были одеты его слуги! Его мажордом, увидев герцогиню, выскочил из экипажа, приветствовал их низким поклоном и величественным жестом, разрешавшим поставить их коляску рядом. Такая услужливость вызвала звонкий смех у Агнессы. Мать зашипела на нее.

– Не выставляй себя деревенской дурой!

И вот они вошли в залу. Огромного роста церемониймейстер громовым голосом оповещает:

– Герцогиня де Водан с дочерью.

Она впервые вывела дочь в свет. И все взоры были обращены на нее. Герцогиня видела, что ее дочь хороша. Но она не вполне оценила ее. Небывалое дело! Почти все мужчины позабыли о своих дамах, глядя на это сказочное явление природы. Болезнь побелила ее загорелое деревенское лицо, и оно придавало ей ту нежность, которую многие пытаются достичь различными мазями, настоями, моря себя голодом, убегая от солнца. А ее фигурка! А какое колебание рук! Они заставляли вспомнить тех, кто бывал на Востоке, знойных танцовщиц. Одним словом, в далекой глуши деревенского замка вырос и распустился такой цветок, который природа-матушка, чтобы изредка напоминать человечеству об истинной красоте, дарит весьма редко.

Граф Тибо Шампаньский младший, разодетый с королевской пышностью, подлетел было для представления с победным выражением лица человека, близость к которому должна осчастливить, но вдруг встретил холодный взгляд ее прекрасных глаз. Таких прекрасных, что даже ее холодность не могла остудить пылкость молодого повесы. Элегантно протянутая ручка для поцелуя лишила ловеласа самоуверенности. Нежная шелковистая кожа, к которой прикоснулись его губы, доконала графа. И перед ней стоял лишенный воли человек с огромным желанием понравиться. Он впервые почувствовал, что без нее его жизнь теряет смысл. И как ему хотелось не разлучаться с ней! Но молодежь, желавшая лицезреть красавицу, напирала, и как граф ни пытался удержаться на месте, все же был оттеснен. Небывалое зрелище! В очередь, чтобы представиться, выстроились все потенциально завидные женихи, позабыв о своих обязанностях. Невесты от расстройства покусывали губы, а матери с такой ненавистью смотрели на это явление, что, казалось, все его участники вот-вот превратятся в каменные изваяния. Но зря они хотели этого. Тогда бы их будущие зятья застыли у этой статуи. Агнесса продолжала знакомиться. Граф де Ла Марш младший. Легкое приседание Агнессы, подача руки, обворожительная, но ничего не обещающая улыбка. Граф…

После этого представления теперь любой прием в знатном доме во многом зависел от того, будет или нет на приеме Агнесса де Водан. Отвечала она на приглашение, значит, сборы будут полные. Если нет, напрасны все старания хозяев.

Ей, воспитанной на воле, все это быстро наскучило. И если бы не мать, ее давно бы не было в Париже. А из-за нее разгорелись дуэли. Молодому Тибо показалось, что молодой Дампьер стал более преуспевать в ухаживании. Повод для дуэли нашелся. И они дрались. Победил Тибо, а Дампьер две недели провалялся в постели. Чтобы как-то поуменьшить страсти, кто-то посоветовал герцогине пожить некоторое время у себя