– Хорошая мысль, – ответил Ари, хотя и сам планировал этим заняться. – Поскольку сегодня уже слишком поздно звонить, как насчет того, чтобы позволить мне остаться ночевать?
– Ничего не получится. Мы с мамой и сами с трудом найдем местечко, где бы провести ночь.
– Я могу спать на полу.
– Я знаю, ты хочешь как лучше, и люблю тебя за это. Но за мной всю жизнь присматривал какой-либо мужчина. Пора мне научиться самой о себе заботиться.
Глаза Пич сверкали так, что, казалось, вот-вот из них вылетит молния. Ари поостерегся настаивать. Он душераздирающе зевнул и сказал:
– Пошли, Берт. Давай уберемся отсюда, чтобы дамы могли отдохнуть.
– Где ты была сегодня ночью? – спросила Пич, как только они с Беллой остались одни.
– Мы с Бертом ходили ужинать.
– Полицейский сказал, что в дом проникли между семью и часом ночи. И все это время ты была с Бертом?
Щеки Беллы вспыхнули.
– Я знаю, что ты устала и расстроена, но все равно не позволю тебе говорить со мной в таком тоне.
Пич сжала кулаки, но гнев рвался наружу.
– Нечего строить из себя строгую мать после того, что ты сделала.
– И что же именно?
– Ты спишь с Бертом, правда?
К изумлению Пич, Белла хихикнула:
– Так вот почему ты так взвилась. Дорогая, это твой отец умер, а не я.
Пич охватила такая ярость, что, если бы в доме не перебили все вазы, она запустила бы одной в мать.
– Как ты можешь быть так… так быстро забыть папу?
Белла не ответила. Она пошла к стойке бара, налила две рюмки бренди, затем вернулась к Пич и сунула ей одну.
– Мне это не нужно! – крикнула Пич, со стуком поставив рюмку на столик.
– Тебе или нужно выпить, или тебя нужно хорошенько отшлепать, – ответила Белла невозмутимо, как всегда.
Пич готова была ее удавить. Однако вместо этого она взяла рюмку и сделала большой глоток.
Белла присела и посмотрела на Пич так пристально, что та отвела взгляд.
– Я знаю, тебе тяжело расстаться с тем образом отца, который ты себе нарисовала, но пора уже взглянуть правде в глаза.
– Ты имеешь в виду свою правду?
– Я тебе не лгала. Я разлюбила Блэкджека много лет назад. Ты знаешь почему. Теперь он мертв, а мне надо подумать о будущем. Мне шестьдесят один год, Пич. Возможно, я кажусь тебе глубокой старухой, но я не чувствую себя старой. Ты это можешь понять?
Пич изо всех сил пыталась держать себя в руках и не срываться на крик.
– Конечно, я понимаю. Просто… – Голос ее замер. Как ей объяснить это матери, когда она сама не может разобраться в своих чувствах?
– Просто что, дорогая?
Вздохнув, Пич откинулась на спинку стула.
– Так много произошло за последние несколько месяцев. Я совсем вымоталась. Не знаю, выдержу ли я еще что-нибудь. Но все равно мне не следовало вымещать злость и отчаяние на тебе.
– Ты совсем как ребенок, Пич. Делишь все только на черное и белое, плохое и хорошее. Научись различать оттенки, видеть другие цвета. Тебе сразу станет легче.
– Что ты имеешь в виду?
– Твой отец не был героем. Герберт не был злодеем. Ари – не Белый рыцарь, который защитит тебя от любой беды. А я не потаскуха, если ищу утешения в объятиях другого мужчины.
– О, мама, я никогда этого не говорила! – вскричала Пич.
– Но ты так думала. – Белла сделала глоток бренди. – Мне надо сказать тебе еще одну вещь, прежде чем мы придумаем, где нам лечь спать среди всего этого хаоса. Берт сделал мне предложение.
– И что ты ответила?
– Ответила решительно «да». Если его чувства не изменятся к Рождеству, мы назначим дату. Надеюсь, ты найдешь в своем сердце силы и впустишь его в то, что осталось от нашей семьи.
Пич помолчала мгновение, чтобы собраться с мыслями.
– Ты уверена, что тебе именно этого хочется?
– Совершенно уверена. Берт чудесный человек, и он сделает все, что в его силах, чтобы я была счастлива.
– А любовь?
– Это тоже, Пич, – тихо ответила Белла, и ее лицо засияло при этом признании.
Пич прикусила язык. Как она могла сердиться на мать, когда всего лишь вчера ночью лежала в объятиях Ари, наслаждалась самым лучшим сексом в своей жизни и кричала как дура от удовольствия?!
Она все еще восхищалась своим отцом, но он разбил сердце матери. Если Берт сумел снова сложить то, что разбито после всех этих лет, она должна быть ему благодарной.
– У меня есть одно условие, – произнесла она наконец.
– Какое?
– Если и когда вы с Бертом поженитесь, я хочу быть на свадьбе посаженой матерью.
Слезы навернулись на глаза Беллы, такие же слезы стояли в глазах Пич. По крайней мере хоть одна из них будет жить «долго и счастливо».
Отослав сопротивляющегося Берта домой, Ари провел остаток ночи в машине у дома Пич, изо всех сил пытаясь не заснуть, хотя и очень устал сегодня. К рассвету он пришел к нескольким выводам.
Во-первых, он понял, что безнадежно влюблен в Пич и больше не может скрывать это от самого себя. Как только наступит удачный момент, он попросит ее выйти за него замуж.
Во-вторых, он все-таки решил, что события, которые на первый взгляд кажутся связанными между собой, все-таки не связаны. Неудивительно, что полиция смотрела на Пич, словно она истеричка, когда она излагала свою версию.
Пожар в квартире Морганов и разгром в доме Пич, по-видимому, связаны с ее попытками вернуть доброе имя отца. Это похоже на правду. Но нет ничего общего между этими событиями и ранением Берта и смертью Герберта.
А так как Герберт и Берт никак не связаны друг с другом, то скорее всего это просто совпадение. И к Пич это не имеет никакого отношения.
Конечно, Ари понимал, что Пич все равно в опасности, но теперь он знал, что делать. Под утро ему в голову пришла замечательная мысль, и теперь осталось только уговорить Пич принять его план.
Пич была в восторге от того, как быстро в доме навели порядок. Фирма профессиональных уборщиков, которую она наняла, пообещав премию за быстроту, прислала своих лучших служащих. Мебельщик, которого рекомендовал ее дизайнер, приехал почти так же быстро и увез изрезанный диван и кресла.
Белла взяла на себя задачу достать напрокат мебель, пока не отремонтируют мебель Пич. Размеры заказа гарантировали быструю доставку. К четырем часам пополудни спальни Беллы и Пич, кухня и столовая снова были пригодны для обитания, а другие комнаты расчищены.
Теперь ей надо было решить, что делать с рукописью. Она обещала позвонить Дэвиду Келлеру в пятницу, но рукопись отца была так же недосягаема для нее, как и в тот день, когда Келлер сообщил ей о ее существовании.
Она расставляла по полкам книги в кабинете, когда в дверь позвонили. Помня о наставлении Ари смотреть в глазок перед тем, как открыть дверь, она прижалась глазом к стеклышку.
Это был Ари. Пич сразу почувствовала себя лучше. Она широко распахнула дверь, собираясь
