солдатСозерцал во всей натуреТот порядок и уклад. Ни покоя, мыслит Теркин,Ни веселья не дано.Разобрались на четверкиИ гоняют в домино. Вот где самая отрада -Уж за стол как сел, так сел,Разговаривать не надо,Думать незачем совсем. Разгоняют скукой скуку -Но таков уже тот свет:Как ни бьют – не слышно стуку,Как ни курят – дыму нет. Ах, друзья мои и братья,Кто в живых до сей поры,Дорогих часов не тратьтеДля загробной той игры. Ради жизни скоротечнойОтложите тот «забой»:Для него нам отпуск вечныйОбеспечен сам собой... Миновал костяшки эти,Рядом – тоже не добро:Заседает на том светеПреисподнее бюро. Здесь уж те сошлись, должно быть,Кто не в силах поборотьЗаседаний вкус особый,Им в живых изъевший плоть. Им ни отдыха, ни хлеба,-Как усядутся рядком,Ни к чему земля и небо -Дайте стены с потолком. Им что вёдро, что ненастье,Отмеряй за часом час,Целиком под стать их страстиВечный времени запас. Вот с величьем натуральнымНад бумагами склонясь,Видно, делом персональнымЗанялися – то-то сласть. Тут ни шутки, ни улыбки -Мнимой скорби общий тон.Признает мертвец ошибкиИ, конечно, врет при том. Врет не просто скуки ради,Ходит краем, зная край.Как послушаешь – к наградеПрямо с ходу представляй. Но позволь, позволь, голубчик,Так уж дело повелось,Дай копнуть тебя поглубже,Просветить тебя насквозь. Не мозги, так грыжу вправить,Чтобы взмокнул от жары,И в конце на вид поставитьПо условиям игры... Стой-постой! Видать персону.Необычный индивидСам себе по телефонуНа два голоса звонит. Перед мнимой секретаршейТем усердней мечет лесть,Что его начальник старший -Это лично он и есть. И упившись этим тоном,Вдруг он, голос изменив,Сам с собою – подчиненным -Наставительно учтив. Полон власти несравнимой,Обращенной вниз, к нулю,И от той игры любимойМякнет он, как во хмелю... Отвернувшись от болванаС гордой истовостью лиц,Обсудить проект романаЧлены некие сошлись. Этим членам все известно,Что в романе быть должноИ чему какое местоНаперед отведено. Изложив свои наметки,Утверждают по томам.Нет – чтоб сразу выпить водки,Закусить – и по домам. Дальше – в жесткой оборонеОчертил запретный кругКандидат потустороннихИли доктор прахнаук. В предуказанном порядкеКнижки в дело введены,В них закладками цитаткиДля него застолблены. Вперемежку их из книжекНа живую нитку нижет,И с нее свисают внизМертвых тысячи страниц... За картиною картина,Хлопцы дальше держат путь.Что-то вслух бубнит мужчина,Стоя в ящике по грудь. В некий текст глаза упрятал,Не поднимет от листа.Надпись: «Пламенный оратор» -И мочалка изо рта. Не любил и в жизни бреннойМой герой таких речей.Будь ты штатский иль военный,Дай тому, кто побойчей. Нет, такого нет порядка,Речь он держит лично сам.А случись, пройдет не гладко,Так не он ее писал.Все же там, в краю забвенья,Свой особый есть резон:Эти длительные чтеньяУкрепляют вечный сон... Вечный сон. Закон природы.Видя это все вокруг,Своего экскурсоводаТеркин спрашивает вдруг: – А какая здесь работа,Чем он занят, наш тот свет?То ли, се ли – должен кто-тоДелать что-то?– То-то – нет. В том-то вся и закавыкаИ особый наш уклад,Что от мала до великаВсе у нас руководят. – Как же так – без производства,Возражает новичок,-Чтобы только руководство?– Нет, не только. И учет. В том-то, брат, и суть вопроса,Что темна для простаков:Тут ни пашни, ни покоса,Ни заводов, ни станков.Нам бы это все мешало -Уголь, сталь, зерно, стада... – Ах, вот так! Тогда, пожалуй,Ничего. А то беда.Это вроде как машинаСкорой помощи идет:Сама режет, сама давит,Сама помощь подает. – Ты, однако, шутки этиПро себя, солдат, оставь.– Шутки!Сутки на том свете -Даже к месту не пристал. Никому бы не мешая,Без бомбежки да в теплеМне поспать нужда большаяС недосыпу на земле. – Вот чудак, ужели трудноУяснить простой закон:Так ли, сяк ли – беспробудныйТы уже вкушаешь сон.Что тебе привычки тела?Что там койка и постель?.. – Но зачем тогда отделы,И начальства корпус целый,И другая канитель? Тот взглянул на друга хмуро,Головой повел:– Нельзя.– Почему?– Номенклатура,-И примолкнули друзья. Теркин сбился, огорошенТочно словом нехорошим.
x x x
И на Теркина солдатКак-то сбоку бросил взгляд.Так-то близко, далеко лиНовый видится квартал.Кто же там во власть покояПеред вечностью предстал? – Любопытствуешь?– Еще бы.Постигаю мир иной.– Там отдел у нас Особый,Так что – лучше стороной... – Посмотреть бы тоже ценно.– Да нельзя, поскольку онНи гражданским, ни военнымЗдесь властям не подчинен. – Что ж. Особый есть Особый.И вздохнув, примолкли оба.
x x x
...Там – рядами по годамШли в строю незримомКолыма и Магадан,Воркута с Нарымом. За черту из-за черты,С разницею малой,Область вечной мерзлотыВ вечность их списала. Из-за проволоки тойБелой-поседелой - С их особою статьей,Приобщенной к делу... Кто, за что, по воле чьей -Разберись, наука.Ни оркестров, ни речей,Вот уж где – ни звука... Память, как ты ни горька,Будь зарубкой на
