Где занесло следы поземкойИ в селах душам куцый счет,А мать-кормилица с котомкойВ Москву за песнями бредет…И я за дальней звонкой далью,Наедине с самим собой,Я всюду видел тетку ДарьюНа нашей родине с тобой;С ее терпеньем безнадежным,С ее избою без сеней,И трудоднем пустопорожним,И трудоночью — не полней;С ее дурным озимым клиномНа этих сотках под окном;И на печи ее овиномИ середи избы гумном;И ступой-мельницей домашней —Никак. Из древности седой;Со всей бедой —Войной вчерашнейИ тяжкой нынешней бедой.Но и у самого пределаТоски, не высказанной вслух,Сама с собой — и то не смелаДуша ступить за некий круг.То был рубеж запретной зоны,Куда для смертных вход закрыт,Где стража зоркости бессоннойУ проходных вросла в гранит…И, видя жизни этой вечер,Помыслить даже кто бы смог,Что и в Кремле никто не веченИ что всему выходит срок…Но не ударила царь-пушка,Не взвыл царь-колокол в ночи,Как в час урочный та СтарушкаПодобрала свои ключи —Ко всем дверям, замкам, запорам,Не зацепив лихих звонков,И по кремлевским коридорамПрошла к нему без пропусков.Вступила в комнату без стука,Едва заметный знак дала —И удалилась прочь наука,Старушке этой сдав дела..Сломилась ночь, в окне синеяИз-под задернутых гардин.И он один остался с нею,Один —Со смертью — на один…
