губам громкоговоритель: — Мы тоже не хотим прибегать к крайним мерам! Зачем вам понадобилась лодка?

— Отгадайте с трех раз! — в манере Макмиллана усмехнулся Крюгер. — Это последнее предупреждение, потом начинаю отсчет!

— Ребят на «Двести одиннадцатой» предупредил?

— Да, скоро подтянутся, — техасец огляделся в поисках друга. — Мич?

— Я здесь, бро, справа, — басовито откликнулся великан.

— По-хорошему, послать бы кого сказать, пусть уплывают, — Дубков со вздохом оглядел ненадежное укрепление. — А мы головорезов пока задержим.

— Не успеем. Да и поддержка не помешает, уж больно много этих уродов…

— Тэк-с, переговоры подходят к концу, — пробормотал Дубков, наблюдая, как лыжники стаскивают из-за спин автоматы и падают в снег, словно заправские биатлонисты. — Как думаешь, оружие не подведет?

— Десять!

— Не знаю. Но другого у нас все одно нет, — разломив ружье, техасец еще раз оглядел шляпки вогнанных в стволы патронов. — Кроме ножей и топоров это все, что осталось, так что один хрен.

— Девять!

— Стрелять, только когда подойдут максимально близко! — щелкнув затвором и прицеливаясь, скомандовал Макмиллан.

— Восемь!

— Господи, помоги! — устало выдохнул Дубков, оглядывая товарищей, на лицах которых смешались напряжение и страх.

— Семь!

Внезапно Крюгер неуклюже полетел носом в снег, выронив громкоговоритель.

— Ханс!!! — завизжала его жена, находящаяся с краю укрепления.

— Какого черта?! — окликнул перепуганную женщину обернувшийся Макмиллан. — Вали в погреб! Уберите ее отсюда!

Появившийся над распластавшимся в снегу немцем предводитель австралийцев поднял громкоговоритель.

— Говорит капитан Вильсон! В последний раз прошу по-хорошему пропустить на лодку меня и моих людей!

— А с чего вы взяли, что мы согласимся? — не жалея легких, выкрикнул Макмиллан.

— Мы имеем на нее такое же право, как и вы!

— Да ну? А разрешение от боженьки есть? — осклабился техасец.

Взбеленившийся от издевательства капитан вскинул над головой автомат и издал басовитый вопль:

— К черту треп! Убивайте всех! Господь найдет своих!

Несколько его людей засуетились вокруг упряжек, и воздух огласился отчаянным воплем давно не кормленных зверей. В следующую секунду к укреплениям хрипло голосящей волной устремилась стая натасканных, озверевших от голода собак.

— Всем стоять! — рявкнул Макмиллан, несмотря на внешнюю собранность, с ужасом следивший за приближающейся смертельной волной. — Подпустим их поближе! Патроны беречь!

Испуганные полярники, вне зависимости от цвета кожи, пола и языка, застыли в немом ужасе, не спуская глаз с несущейся на них обезумевшей от голода стаи. Упершийся щекой в приклад Макмиллан ощутил, как внутри него что-то дрогнуло, — использовать собак в качестве пушечного мяса — это уж слишком! Его в очередной раз поразили холодный расчет и жестокость заклятого врага.

— Они нас сожрут! — отчаянно заорал Бак и выставил над бочкой пистолет.

— Бак! Нет!

По ушам хлестнул короткий взрыв, и механик завалился на снег, с истерическим визгом размахивая над головой оторванной до локтя культей, из которой с хлюпаньем бил фонтан крови.

— Скисло, сволочь! — голос Дубкова дрогнул.

— Продолжаем целиться! — скомандовал Макмиллан, сохраняя остатки самообладания даже при виде пронесшегося по рядам защитников баррикады смятения. — Не все стволы были плохо упакованы. Врукопашную их не одолеть! Тут на каждого, как минимум, по три головы, так что продолжайте целиться, вашу мать!

Несущийся впереди стаи огромный вожак учуял запах крови. Мускулы пса, изнуренные длительным толканием трактора, вновь напряглись, и в каждой клеточке тела обжигающим теплом проснулся жаждущий крови инстинкт. Зрачки зверя расширились, оскаленная пасть, разбрызгивая вязнувшие в густой шерсти нити прозрачной слюны, испустила утробный, поднимающийся из самой глубины его существа первобытный рык.

— Тридцать метров, — чувствуя, как по лбу побежал холодный пот, начал отсчитывать Макмиллан. — Держим до десяти. Вожак мой!

Воющие и рычащие псы, отчаянно выбивающие из-под лап фонтаны искрящейся на солнце снежной крошки, стремительно приближались. Выцеливающий летящего впереди вожака Рэнди уже различал скачущую в прицеле белую полосу, тянувшуюся от переносицы до прижатых к затылку ушей гиганта. Немигающие глаза человека и животного столкнулись, словно заглядывая друг другу в душу.

А если не сработает? Техасец моргнул, и скатывающиеся из-под капюшона на лоб соленые капли, которые холодил налетающий ветер, защипали глаза. За последние двадцать лет оружием, за которым не было должного ухода, пользовались всего несколько раз. Состарившийся пистолет, мгновенно искалечивший неосторожного Бака… Плевать! Сейчас ему уже было действительно на все плевать. Пусть горит в аду вся эта треклятая ледышка, которой он, так и не заведя семью, отдал тридцать лет своей паршивой, не стоящей теперь пустой пивной жестянки, жизни! Пошла к черту эта война, за двадцать лет превратившая цивилизованное население Антарктиды в обезумевших скотов, тупо сражающихся за выживание в мире, которого больше нет! Если парни с лодки, подарившие призрачную надежду, уверены в том, что делают, то пусть у них все получится. А на остальное — плевать!

— Ого-о-онь!!! — крепче стискивая ружье и перекрикивая ревущий ветер, заорал американец, задержав дыхание и одновременно нажимая на спаренные спусковые крючки. Приклад лупанул в плечо, в воздухе запахло порохом. Укрепление озарилось вспышками пламени, но громче всех хлопнул дуплетный выстрел техасца, вдребезги разнеся голову вожака. Первый ряд псин опрокинулся, и на поверженных собратьев тут же набросились спотыкнувшиеся о них оголодавшие сородичи. Но основная масса продолжала переть на укрепления.

— Стреляйте, стреляйте! — подбадривал товарищей Макмиллан, вытряхивая из стволов дымящиеся гильзы и торопливо нашаривая в кармане новые патроны.

Пока вооруженные пистолетами полярники обрушивали на врага шквал последних пуль, давая возможность остальным перезарядить ружья, вторая волна собак достигла бочек и с ревом обрушилась на людей. Воздух огласился предсмертными воплями, рычанием и отчаянными криками борющихся за жизнь полярников. Притоптанный снег стал подтаивать, набухая хлещущей собачьей и человечьей кровью.

Не успел Макмиллан разнести в клочья перелетавшего через бочку очередного пса, как на него, толкнув лапами в грудь, всем весом навалился крупный самец, громко клацнув перед лицом оскаленными челюстями. Кубарем покатившись в снег, животное и человек, не успевший перезарядить оружие, сцепились в смертельной схватке. Успев перевернуться на спину, продолжавший сжимать двустволку Макмиллан ухитрился перехватить ее за приклад и ловко засунуть ствол в разверстую пасть напиравшей обезумевшей собаки.