'сбрызнуть это дело'. Но трезвых голов оказалось больше. Не время пить. Успеется еще.

      Все подошли к толпе пленных. Конвоиры уже спокойно с ними общались. Часть пленных кололи дрова старикам, некоторые таскали воду дедам. Часть нашли какую-то дерюгу и пеленали своих мертвых, мастерили какие-то носилки для переноски тел убитых и раненных, кто не мог сам идти. Врачи как наши так и вражеские перевязывали раны раненным. Без раненных, и нашим и врагам. Идиллия достойная пера Киплинга.

      - Построится! - гаркнул я - Становись! Живее!

      Пленные быстро построились. Военная выучка чувствовалась.

      Дробин занял свое место командира.

      - Ну, что же. Даже и не знаю, как вас назвать. 'Товарищами' язык не поворачивается, а до 'господ' вы не доросли. Значит так, граждане военнопленные. Думаю, что все вы вынесли для себя урок. А именно то, что мы не воюем со своими братьями. Вы же нам братья не только по разуму. А по крови и по вере. То, что вы стреляли по нам - на вашей совести. И то, что сами кончили своих инструкторов - тоже правильно. Значит не совсем пропащие вы. Есть в вас капля совести. Так давайте и дальше так... земля русская. И многие пытались ее топтать. Триста лет татары с монголами ее душили. Не задушили. И немцы, и литовцы, и эстонцы, поляки, да, мало ли, сколько их было. Да и сколько их будет. Только вот стояла Русь и стоять будет. Вы сделали свой выбор. Он на вашей совести. Никого я в свою вербовать обращать не собираюсь. У каждого из нас своя дорога, свой окоп, своя война. Каждому свое. Только думайте, когда будете воевать против своего народа. Правда не у того, кто сильный сейчас, а тот за кем, правда и свобода Родины. Поэтому вы сейчас уйдете...

      По рядам пленных прошел шум. Им не верилось. Что их так отпустят. Во так просто возьмут и отпустят.

      Я подождал пока не утихнут страсти. Поднял руку, призывая к порядку.

      - да, мы вас просто так отпускаем. Дальше, что будете делать - ваше дело. Только запомните нашу встречу. Русские не должны убивать русских. Те, кому вы служите не хотят погибать, поэтому пытаются развязать войну между братьями. Вот в нашем бою два брата стреляли друг в друга. Старший брат у нас, а младший, за деньгами пошел, он был у вас. Два брата чуть не убили друга. Вам самим не страшно? Мне страшно. Если бы один погиб, а другой выжил, не важно кто выжил. Как потом выжившему жить? Как потом смотреть в глаза матери, отцу? И потом как жить с этим? Брат брата убил? Вы об этом подумайте. Все. Дробин!

      Тот встрепенулся.

      - Командуйте. Вы и ваши подчиненные свободны.

      Все думали, что Дробин просто скомандует 'направо' и остатки роты покинут Богом забытую деревню и уйдут восвояси. Нет, все пошло иначе.

      Дробин скомандовал:

      - Рота! Равняйсь! Смирно! Направо! - рота выполнила команды четко. Выдержал трех секундную паузу. - К торжественному маршу! --Вышли командиры взводов или те, кто их замещал. - Повзводно! -- командиры взводов четко развернулись - Первый взвод прямо! Шагом м-м-ма-а-а-арш!

      И когда уже подходили ко мне, Дробин скомандовал:

      - Рота! Смирно! Равнение направо! - и первый вскинул руку к головному убору, отдавая честь.

      Вот этого я явно не ожидал... Не ожидал, чтобы мимо меня шли враги торжественным маршем и отдавали честь!!! Содом и Гоморра! 'Все смешалось в доме Облонских'! Все это похоже на какаю-то фантасмагорию. Чудовищно... Нельзя так!

      Но, чуть помедлив, я вскинул руку к головному убору. И вот прошла рота. Я смотрел в глаза тем, кто несколько десятков минут стрелял в нас, готов был убить нас, кто за доллары, кто за идею, а, может, и кто сомневался, но стрелял. Господи, спасибо за то, что отвел безумие от нас! Спасибо тебе за это!

      Когда рота прошла. Они остановились, подобрали своих мертвых, раненых и ушли. Уже хоть и строем, но помахивая нам рукой как приятелям. Пришло и нам время уходить. Можно было и раньше. Только зачем, чтобы противник знал каким мы маршрутом уйдем. Ни к чему ему такие знания.

      Опять болотом нас вывели к оставленным и замаскированным машинам. Мы с Иваном сели в нашу 'шестерку'. Вдвоем. Он - за рулем.

      Опустили стекла. Едем. Ветер теплый врывается в салон машины, вокруг тишина, осень, все вокруг окрасилось в разноцветные краски. Люблю осень. Ни комаров, ни мух. По осени, когда убирают урожай, дух в воздухе витал такой... шальной что ли. Эх, красота!

      - Что Николай Владимирович, хорошо?

      - Хорошо, Иван Николаевич! Очень хорошо! Простор! Осень! Как говаривал мой знакомый дед: 'Доживем до лета - дотянем до конца года!'

      - А мы, думаем, и подольше протянем! Чем думаешь после войны заниматься?

      - После войны? -- переспросил я.

      -- Ну, да, после Победы, нашей Победы! - пояснил Иван.

      - Не знаю. - я действительно не заглядывал так далеко.

      - А все таки? - -Иван настаивал.

      - Что делать? Жить буду! С семьей, по городу ходить, пиво пить. Книги читать. Сейчас вообще времени нет на это. Сам-то. Наверное, думал, чем заниматься, коль такие вопросы задаешь?

      - А я хочу стать байкером. - Иван искренне улыбался во все тридцать два зуба.

      - Кем? Байкером, вернее чоппером.

      - А это что за зверь такой? - я был в недоумении.

      - 'Харлей Дэевидсон' такую марку мотоцикла слышал?

      - Конечно. Не совсем же отсталый!

      - Ну, вот прикупить такой мотоцикл хочу, их чопами называют.

      -А спортивный не хочешь?

      - Не хочу. Там сидишь как креветка скрюченный, несешься как сумасшедший, не видишь такой красоты вокруг! - он показал на багряный лес, что проносился мимо нас. - Байк - это для молодых, что торопятся жить и чувствовать. А для нас с тобой, каждый день, что год. И выжили в этот день и за это Ему - он показал в потолок машины - наш земной поклон и большое уважение. И вот хочу объездить нашу Россию. Она же огромная! Да, жизнь и служба помотала по гарнизонам. Многое видел, а многое еще не видел. Едешь, жена сзади, сыновья рядом на мотоциклах, им можно и на байках. Понравилось красивое место, остановились, посмотрели, пожили. Мотоцикл дает чувство свободы. Машина тоже хорошо, но ветер не бьет в лицо. Нет того чувства простора, что на мотоцикле! А еще хочу объехать Европу. Побывать в Чехии, в Праге. Посмотреть те места, что Гашек описал. Зайти попить пива в трактир ' У Чаши'. А также у меня есть одна хулиганская мечта...

      - Это в мавзолее, рядом с Лениным полежать что ли? - я усмехнулся.

      - Фи, полковник, как приземлено вы мыслете. Вернее, подземно. Я что похож на некрофила?

      - Нет, Иван, на некрофила и любителя загробной жизни ты не похож, извини, я просто пошутил.

      - Вот ты представь на секунду. Туманное утро 9 Мая. Берлин. А над Рейхстагом развевается Красное Знамя Победы. И я сижу рядом, попиваю, хорошее немецкое пиво и горланю во все горло 'День Победы' и 'Катюшу', а когда полицейские пытаются меня арестовать, я кидаю в них пустые бутылки и банк из-под пива. И сваливаю. Красота, а, полковник! Красивая у меня мечта?!

      - Хулиганская мечта!... Но красивая! Не ожидал я от особиста такой мечты!

      - Когда мечтаю, ни в чем не могу себе отказать!--Иван смеялся. Искренне, от души! По- мальчишески.

      - А тебя не смущает, что чоп, на котором ты мечтаешь кататься, сделан на заводе нашего