хранении более ста двадцати лет, а тем временем несколько поколений адвокатов вели о нем спор со своими коллегами в далеком Зуринаме.
Фредо был младшим сотрудником посольства, погибшим в кабацкой драке. Однако возникли определенные осложнения, связанные с тем, что причиной столкновения была дочка тристополитанского мэра; кроме того, против Фредо были также выдвинуты обвинения в использовании служебного положения с целью оказания влияния на исход важных финансовых сделок. И закрутился сложный клубок судебных тяжб, раскрутить который не представлялось возможным даже через много десятилетий после смерти его виновников.
Наконец Мина обнаружила клетку, которую искала. Имя было нанесено на табличку тем причудливым орнаментальным шрифтом, который большинство тристополитанцев уже давно разучились читать.
Мине, впрочем, прочесть его не составило труда.
Она задумчиво смотрела на мерцающее поле хранения, размышляя над тем, что ей предстоит сделать. Большинству криминалистов — Слушателей Праха для работы требовались помещения с хорошим резонансом, каковыми и были комнаты для вскрытия.
Мина прекрасно знала свои возможности, хотя это знание не пробуждало в ней ни малейших признаков гордыни. При наличии необходимых инструментов — скальпеля, костной пилы и, возможно, ещё гадательного экрана — она могла провести анализ черепа Кортиндо прямо сейчас.
Единственное, что волновала её в данный момент, был вопрос, сколь долго власти собираются продержать здесь труп. Если срок будет достаточно длительным, Мине ничто не угрожает, так как никто никогда не притрагивался к телам, пока поле хранения включено. До начала вскрытия.
Но если документ с разрешением на вскрытие придет скоро, тогда станет ясно, что к телу прикасались без соответствующего дозволения. И сразу станет понятно, куда ведет след.
— Проклятие!
Коллеги Мины удивились бы, услышь они её сейчас. Она была известна своей уравновешенностью в сложных ситуациях.
Мина положила руку на стальную перекладину у входа в семиугольную клетку, словно пытаясь получить силу и уверенность от металла. Затем решительно повернулась и пошла по длинному наклонному коридору к помещениям для вскрытия, где она хранила свои личные инструменты.
Кошки скользили по крышам зданий, как будто ища чего-то; проворные и ловкие, они так любили ночную темноту, получая особое удовольствие от собственного умения совершать фантастические прыжки через черные пропасти. Они охотились за крошечными серебристыми мошками, мелькавшими в воздухе. Теперь же кошки разбежались по всему городу в поисках тех людей, которых пыталась найти Лора Стил.
Порой кошки встречали своих сородичей и способом, не доступным пониманию людей (хотя Лора, присутствуй она при этом, могла бы, наверное, кое-что понять), рассказывали им о своем поручении.
Именно по упомянутой причине один из них, тощий маленький серебристый табби,[4] прозванный Шипом теми людьми, которые иногда кормили его, уселся на сырую кирпичную стену в районе доков и внимательно наблюдал за здоровенным мужиком в кожаной куртке, пытавшимся открыть запертую чарами дверь в почти пустое здание.
По двери пробежали огоньки, рассыпались и исчезли, вместе с ними пропали и защитные чары. Человек в кожаной куртке, которого звали Виктор, достал из-под мышки «граузер», а левую руку высвободил, чтобы открыть дверь.
Кот по имени Шип слишком часто проникал в мысли Лоры Стил, чтобы не знать, что она отнеслась бы к действиям Виктора с одобрением.
В фантазиях Лоры — Шип проникал и в них, но умел отличать их от объективных мыслей, отсутствие такого умения могло быть смертельно опасно для любого кота — полицейские проходили в дверь, держа оружие в вытянутой руке. В результате преступник мог выскочить из темноты, схватить полицейского за руки и вывернуть их, в результате чего оружие превратилось бы в прекрасный рычаг, который можно использовать, чтобы сломать полицейскому пальцы. Затем нападающий вырвет оружие из рук полицейского и воспользуется им для своих целей.
Виктор вошел в дверь, пригнувшись, левым боком, вытянув левую руку вперед, а правой крепко прижав «граузер» к груди. Отнять оружие у него никому не удастся.
Большинство полицейских, погибающих от пулевых ранений, становятся жертвами выстрела из собственного оружия.
Виктор вошел в здание, и Шип потерял его из виду. Кот свернулся бархатистым клубком на стене и довольно замурлыкал.
Донал скатился с кровати, споткнулся, но в конце концов все-таки принял вертикальное положение, потянулся, выставив напоказ позвонки и сухожилия. Босиком он прошелся по спальне в поисках признаков присутствия Лоры, прекрасно зная, что её там нет.
Затем прошлепал на кухню, в которой до сих пор не было его собственных запасов. Вокруг не было слышно никаких звуков, за исключением тихого шипения внутренних систем обеспечения «Башни Темного Солнца». Он громко позвал Лору, но в ответ услышал лишь едва различимое эхо собственного голоса.
Определенно, её нет.
Возможно, она ушла сразу же после того, как он упал на постель и уснул. Последнее, что Донал запомнил, было то, как она стояла на пороге. Наверное, она отправилась прямо в Управление, позволив Доналу хорошенько отдохнуть в одиночестве.
— Проклятие, проклятие, проклятие! — пробормотал Донал. — Лора, ради Танатоса!
Затем шумно выдохнул и широко улыбнулся. Ну что ж, приятно хотя бы то, что Лоре он небезразличен.
Подняв пиджак с пола, Донал порылся в карманах и нашел клочок бумаги для заметок, который как-то сунул туда. Это был список телефонных номеров, рабочих и домашних, членов их группы, чтобы с ними можно было связаться в любой момент дня и ночи.
Донал глянул на стальные стрелки часов на стене: одиннадцать минут десятого утра. Однако все работали всю ночь, поэтому обычные стандарты рабочего времени в данном случае вряд ли применимы. Наверное, они ещё спят.
Тем не менее решил попробовать. Задал телефону на прикроватном столике номер Алексы и стал ждать сигнала.
Послышалось два гудка, затем щелчок и голос Алексы:
— Алло.
— Привет, это Донал. Рад, что ты уже встала.
— Конечно. — Голос у Алексы был хриплый. — Ты идешь в Управление?
— Я бы пошел туда, но… — Донал бросил взгляд на скомканные простыни на постели, в которой он провел сегодняшнюю ночь в полном одиночестве, — но у меня такое ощущение, что туда никто не собирается, даже Лора.
— Как! Разве вы не… — Алекса закашлялась. — Извини. Забудь. Не мое дело.
— Возможно. — Донал рассмеялся, легко и весело. Его самого удивила эта беззаботность. — Я у неё дома. Но её самой здесь нет. Мне кажется, ей очень хотелось, чтобы я хорошо выспался.
— Ну и что? Куда она сама-то оправилась? На улицу, что ли?
— Видимо, да. А куда ещё она могла пойти?
— Подожди-ка минутку.
Донал услышал звуки кашля на противоположном конце линии, затем звук льющейся воды,
