А мне вспомнился другой вечер и другие люди. Я стою на открытой террасе одиннадцатого этажа отеля «Маджестик» и смотрю на огни ночной Барселоны. В одной руке у меня бокал шампанского, а в другой – полуистлевшая сигарета. И чья-то подруга (не исключено, что моя) стоит сзади и тихо спрашивает:

– Ты собираешься стать звездой?

А пять минут назад официантка сообщила мне, что шампанского больше нет, потому что мы уничтожили все запасы. Но люди за другими столиками продолжали его пить, и меня душило чувство отчаянной несправедливости, ведь на самом деле шампанское было, просто нам перестали его подавать, памятуя историю с разгромленным сьютом. Я стоял и безмолвно сокрушался по этому поводу, а вопрос девушки повис где-то там, над нашими головами, в свете прожекторов, изредка выхватывавших чаек, летевших в ночном небе. И ей пришлось повторить его громче:

– Ты собираешься стать звездой?

– Нет, – помотал я головой, не поворачиваясь. – Я собираюсь стать арт-объектом.

Она хотела добавить что-то еще, но я уже переместился на диваны и завязал беседу с менеджером рекорд-лейбла, который устраивал эту поездку для ведущих музыкальных каналов. А потом громко играл Moby, и нам постоянно приносили какие-то счета, которые нам даже не приходило в голову смотреть. Их всегда оплачивал кто-то другой.

А утром, в самолете, я от нечего делать спросил соседа:

– А человек может быть арт-объектом?

Но он лишь пожал плечами и ответил:

– Спроси у нашего тур-менеджера, это же они за все платят...

И в общем, с тех пор мало что изменилось. По-прежнему за все платят эти понурые пиджаки, а похотливые девицы, вроде Оксаны, у них на подхвате. И значит, мне следует сделать вид, будто я немного смущен, но польщен ее фразой, и вместо того чтобы ответить: «А ты мне кажешься тупой похотливой сукой», – улыбаться, улыбаться, улыбаться...

Играет самая избитая песня всех времен и народов «Lady in Red» Криса Де Бурга. Стоит ли говорить, что весь коллектив начинает дружно приглашать друг друга пообжиматься под это унылое говно. Даша вопросительно смотрит на меня, я киваю и встаю из-за стола, успевая заметить, что секундой позже пытается встать Хижняк. «Вот когда все эстетство разом пропадает», – отмечаю я и протягиваю Даше руку. Ну, хоть кому-то настроение испортил.

С полминуты танцуем молча, и я развлекаю себя попыткой понять, надела ли она сегодня лифчик.

– Как поживает наша общая знакомая? – вдруг начинает она.

– Какая? – идиотничаю я.

– Наташа. Учительница.

– Понятия не имею, честное слово! А у вас какая-то совместная история, да? – Я щелкаю пальцами. – Не поделили мальчиков и все такое?

– Типа того. – Она улыбается и стремительно меняет тему. – Ты долго здесь собираешься торчать?

– А есть идеи?

– Пригласи меня в гости.

– У меня сегодня племянник ночует.

– Тогда я тебя приглашаю! – Она прижимается ко мне.

– Суперидея. Тогда я сейчас со своей редакцией выпью, и поедем! – Мозг начинает придумывать схемы мягкого слива.

– Поцелуй меня! – неожиданно предлагает она, и я только в этот момент понимаю, насколько она нетрезва.

– Чэпэ.

– Что?

– Чистое палево.

– Ты кого-то стесняешься?

– Нет, но все же! – Оглядываюсь по сторонам, быстро целую в шею, стараясь обойтись малой кровью.

– Так неуверенно! – Она прикусывает губу. – А ты изменился, Андрюша.

– Здесь душно. Меня мутит слегка, – вру я.

– Давай уедем прямо сейчас! – оживляется Даша.

– Давай через полчаса! – Я улыбаюсь и целую воздух. В этот момент чертов «медляк» наконец заканчивается. – Я сейчас найду своих, потом вернусь за стол и мы свалим, окей?

Даша молча кивает. Ее глаза слишком блестят.

– Peace! – Я поднимаю два пальца вверх. – Веди себя, как хорошая девочка, пока меня не будет.

Иду по проходу вдоль столиков, киваю коллегам, пытаюсь найти своих, но их будто и не было. Навстречу мне движутся три чувака из рекламного отдела, чьих имен я не помню, одетые бутылкой пива, гамбургером и хотдогом.

– Хеллоу, дарлинг, – говорит мне хотдог. – Видели твое шоу в четверг, было круто.

– Здорово, чуваки. Вы прикольно одеты, – отвечаю. – Ну, типа, стильно и продуманно.

– Мы сегодня отвечаем за пиво, реквизит и танцы, – улыбается бутылка пива.

– Массовики-затейники. Внеклассная нагрузка, – кивает гамбургер.

– По какой накури вы такие костюмы себе придумали? – удивляюсь я. – И почему именно фастфуд?

– Долго объяснять! – отмахивается хотдог.

– Гашик, – гамбургер закрывает рот ладонью. – Ой!

– Хорошая идея, парни! – смеюсь я. – И отличные костюмы. Cool, wow и респект. Стесняюсь спросить, гашик-то остался?

Пиво и гамбургер многозначительно переглядываются, оценивая возможные последствия моего вопроса. Наконец пиво кивает.

– Есть трава, – наклоняется гамбургер к моему уху.

– Вы просто добрые волшебники, парни! – Я протягиваю руку.

– Сильвупле, – озираясь, хотдог достает из своих сосисочных складок два косяка, которые я прячу во внутренний карман куртки.

– Спасибо вам, большое человеческое, – и отваливаю в туалет.

Интересно было бы посмотреть, как эти укуренные черти будут развлекать народ, но – есть дела поважнее. На входе в туалет сталкиваюсь с Хижняком.

– Какая у тебя куртка красивая! – Он улыбается. – У меня такую же знакомый сутенер в Милане носит.

– У тебя влиятельные друзья, – пытаюсь пройти мимо.

– Куртка тебе очень идет, да! – проводит рукой по своей щеке. – И Семисветова, в целом, тоже.

– Мне вообще везет с вещами и людьми. Поссать не сходишь, не встретив звезду.

– Хорошая шутка!

– Твой костюм – это хорошая шутка! – отодвигаю его в сторону и сваливаю в кабинку.

В туалете висит тяжелый запах травы. Пытаюсь вспомнить глаза Хижняка, но вроде ничего особенного в них не было. Forget it. Встаю на унитаз, осматриваю окрестные кабинки, закрываюсь, сажусь и в пять затяжек убиваю косяк. Мыслям становится теплее.

Главное – не сделать трех вещей: не напиться; не напиться и не уехать с Антоном; не напиться и не уехать с Семисветовой. Все три задачи, отмечу, трудные. Посылаю эсэмэс Наташе, чтобы зацепиться, поймать нить, которая меня сегодня удержит, заставит включить голову и выключить обаяние.

«Ты как?»

«Скучаю».

«Я тоже. Через час выезжаю отсюда».

«Я тебя очень жду».

«Возможно, буду пьян. Не сильно».