— Куда и ты слетишь, моя милая, если не побережешься, — сказала миссис Стивенс.

Но, конечно, незачем было признаваться во всех этих преступлениях инспектору Берчу. Его интересовало только одно: она проходила через вестибюль и слышала голоса в кабинете.

— И остановились послушать?

— Вот уж нет! — сказала Элси с достоинством, чувствуя, что никто ее не понимает. — Я просто проходила через вестибюль, как вы и сами могли бы, и не подумала, будто это какие-то секреты, так с чего мне было уши затыкать? Хоть, наверное, стоило бы. — И она всхлипнула.

— Ну-ну, — успокаивающе сказал инспектор. — Я не думал намекать…

— Все до того со мной недобры, — сказала Элси между всхлипами, — а этот бедняга лежит там мертвый, и они пожалели бы, будь это я, пожалели бы, что говорили со мной так, как сегодня.

— Вздор, мы будем очень гордиться вами. Не удивлюсь, если ваши показания имеют огромную важность. Ну, а теперь, что вы услышали? Постарайтесь вспомнить подлинные слова.

Что-то про работу в ходе, казалось Элси.

— Да, но кто это сказал?

— Мистер Роберт.

— Откуда вы знаете, что говорил мистер Роберт? Слышали его голос прежде?

— Я не возьму на себя сказать, будто я была хоть сколько-нибудь знакома с мистером Робертом, но это же не был мистер Марк, и не мистер Кейли, и никто из других джентльменов, а мисс Стивенс проводила мистера Роберта в кабинет всего за пять минут до того…

— Да-да, — сказал инспектор поспешно. — Несомненно, мистер Роберт. Значит, работа в ходе?

— Ну, может, сэр, так мне послышалось.

— Хм. Отрабатывать возвращение на пароходе? Что-то в этом роде?

— Вот-вот, сэр, — сказала Элси убежденно. — Он же отрабатывал свой проезд.

— И?

— А потом мистер Марк сказал громко, и уж так победительно. «Теперь мой черед. Вот погоди!»

— Победительно?

— Ну, так, точно теперь его шанс.

— И это все, что вы слышали?

— Это все, сэр. Я же не стояла там, не подслушивала, а просто шла через вестибюль, как всегда.

— Да. Ну, это правда очень важно, Элси. Спасибо вам.

Элси одарила его улыбкой и охотно вернулась на кухню. Она была готова к встрече с миссис Стивенс да и с кем угодно еще.

Тем временем Энтони предпринял собственное небольшое расследование. Было одно непонятное обстоятельство. Он прошел через вестибюль к фасаду дома и остановился у открытой двери, глядя на подъездную аллею. Они с Кейли побежали тогда вокруг дома налево. Но ведь было бы быстрее побежать вправо? Парадная дверь была не в центре дома, а почти на углу. Бесспорно, их путь был самым длинным. Но, может быть, справа есть какое-то препятствие, например, изгородь? Он неторопливо зашагал в этом направлении по дорожке, огибавшей дом, и увидел стеклянные двери кабинета. Очень просто и вдвое короче. Он прошел еще немного и оказался перед дверью. Дверь открылась легко, и он очутился в коридоре. В конце коридора была еще дверь. Он открыл ее и очутился сразу в вестибюле.

«И, конечно, это самый короткий путь из трех, — сказан он себе. — Через вестибюль, и выходишь сзади дома, поворачиваешь налево — и пожалуйста! А мы вместо того бежали самым длинным путем. Почему? Обеспечить Марку больше времени, чтобы скрыться? Но в таком случае для чего бежать во всю прыть? И, опять-таки, как Кейли тогда мог знать, что скрыться попытается Марк? Если он догадался… ну, не догадался, а боялся, что один из них застрелил другого, куда вероятнее было бы предположить, что Роберт застрелил Марка. Да он сам признался, что думал именно так. Первое, что он сказал, когда перевернул тело, было: „Слава Богу! Я боялся, что это Марк“. Но почему он обеспечивал Роберту время скрыться? И опять-таки, зачем бежать, если он действительно хотел дать ему время скрыться?»

Энтони снова вышел из дома и сел на скамью у газона напротив стеклянных дверей кабинета.

«Ну, — сказал он, — давай-ка тщательно обследуем сознание Кейли и поглядим, что мы извлечем».

Кейли был в вестибюле, когда Роберта проводили в кабинет. Горничная отправляется искать Марка, а Кейли продолжает читать. Марк спускается по лестнице, предупреждает Кейли оставаться поблизости на случай, если он ему понадобится, и входит приветствовать брата. Чего ожидает Кейли? Возможно, что он не понадобится вовсе; возможно, что понадобится его совет — например, для уплаты долгов Роберта или организации его отъезда назад в Австралию; возможно, что понадобится его физическая помощь, чтобы выдворить разбуянившегося Роберта вон из дома. Ну, он сидит там минуту-другую, затем уходит в библиотеку. Почему бы и нет? Он все еще в пределах досягаемости, если понадобится. Внезапно он слышит пистолетный выстрел. Пистолетный выстрел — это не тот звук, который ожидаешь услышать в загородном доме. Следовательно, очень естественно, что он в тот момент вряд ли сообразил, чем мог быть этот звук. Он вслушивается — и ничего больше не слышит. Да может, это все-таки не был пистолетный выстрел. Через минуту-другую он снова подходит к двери библиотеки. Теперь глубокая тишина его тревожит. Был ли это пистолетный выстрел? Нелепость! И все же… Почему бы не зайти в кабинет под каким-нибудь предлогом, просто чтобы успокоить себя. Поэтому он пробует открыть дверь — и обнаруживает, что она заперта!

Каковы его чувства теперь? Тревога, растерянность. Что-то происходит. Как ни невероятно, но все- таки это БЫЛ пистолетный выстрел. Он стучит в дверь, взывает к Марку, никакого ответа. Тревога — да. Но тревога за чью безопасность? Конечно, Марка. Роберт ему не знаком, Марк — самый близкий друг. От Роберта сегодня утром пришло письмо — письмо человека, опасно настроенного. Роберт — уличный субъект, Марк — высоко цивилизованный джентльмен. Если произошла ссора, то это Роберт стрелял в Марка. Он снова стучит в дверь.

Разумеется, внезапно появившемуся Энтони поведение Кейли не могло не показаться абсурдным, но ведь на минуту Кейли потерял голову. Случиться такое могло бы с кем угодно. Но едва Энтони посоветовал испробовать окна, Кейли осознал, что это наиболее разумно. И он направляется к стеклянной двери. Самым длинным путем.

Почему? Чтобы дать время убийце спастись? Если он уже тогда подумал, что убийцей был Марк, то, может быть, да. Но он же думает, что убийца — Роберт. Если он ничего не скрывает, то он должен был думать так. Он же именно это и говорит, увидев тело. «Я боялся, что это Марк», — говорит он, увидев, что убит Роберт. Значит, нет никаких причин желать выиграть время. Наоборот, все инстинкты требуют проникнуть в кабинет как можно скорее и схватить негодяя Роберта. Все же он избирает самый длинный путь вокруг дома. Почему? И еще: почему бегом?

«Вот в чем вопрос, — сказал Энтони себе, пока набивал трубку, — и разрази меня гром, если я знаю ответ. Конечно, не исключено, что Кейли просто трус. И не торопился оказаться вблизи от револьвера Роберта, и одновременно хотел, чтобы я поверил, будто он рвется туда. Логичное объяснение, однако делающее Кейли трусом. Но трус ли он? Как бы то ни было, лицо к стеклу он прижал с достаточным мужеством. Нет, мне требуется ответ получше».

Он сидел, сжимая в руке нераскуренную трубку, и думал. В запасниках его мозга имелись еще один- два момента, ожидающие извлечения и рассмотрения, но пока он оставил их в покое. Обратится к ним позднее, когда они ему понадобятся.

Внезапно он рассмеялся и раскурил трубку.

«Мне требовалась новая профессия, — подумал он, — и теперь я ее обрел. Энтони Джиллингем — наша собственная частная ищейка. Начну сегодня же».

Какими бы ни были другие качества Энтони Джиллингема, требующиеся для его новой профессии, он в любом случае обладал мозгом, который работал четко и быстро. И этот четкий мозг уже сказал ему, что сейчас он — единственный человек в доме, ничем не стесненный в поисках истины. Инспектор по прибытии нашел одного человека мертвым, другого исчезнувшим. Бесспорно, крайне вероятно, что исчезнувший человек застрелил мертвого человека. Но более чем крайне вероятно, практически достоверно было, что