рюмкам теперь Коля, а нас с тобой ждут более серьёзные дела.

Потянулись дни и ночи наблюдения за состоянием пострадавшего. Вася, стремясь выполнить указание начальника буквально, приволок в медблок раскладушку. Витальич поначалу шутил, что кое-кто брезгует его гостеприимством, предлагая в качестве спального места один из операционных столов, завезённых на Базу ещё во времена её основания, однако затем перестал. В первый же день наблюдений Вася не выдержал скуки процесса и затребовал у Борща какой-нибудь литературы, понимая, что о развлечениях речи быть не может. Случайно подслушавший этот телефонный разговор Витальич, про патологанатомичность чувства юмора которого слагали легенды, предложил Васе выбор между любовной мелодрамой, непонятно как попавшей не то что на Базу, но вообще на Аномальные, и документацией по свойствам артефактов. Вася тоже был не лыком шит, потому с глумливой улыбкой, изобразив дрожь в руках, потянулся к изрядно потрёпанной книжке, на обложке которой слащавый зализанный брюнет держал в своих объятьях накрашенную длинноволосую блондинку в красном платье, стремясь, по всей видимости, слиться с ней, для начала, в страстном поцелуе. Витальич, увидев это, выматерился, Вася же записал себе одно очко в актив, гнусно хмыкнул и твёрдым жестом взял папку с документацией.

Вечером врач предложил отметить «новоселье». Пришёл Борщевский, в сопровождении Коли, несшего с собой разную снедь, накрыли стол. Колю Борщ буквально сразу отправил назад, указав, что теперь тому надлежит носить в медблок завтраки, обеды и ужины для нужд местной медицины. Вася смекнул, что поселился он тут, по всей видимости, надолго, но испытал от этого скорее радость — папочка, полученная им от Витальича, оказалась куда более увлекательным чтивом, нежели всё то, что он читал до этого. Опять же кормят, наливают, тепло и есть где поспать. Чего ещё для жизни нужно-то?

На следующий день состояние Гвоздя не изменилось — обёрнутый в Шаль, под которой просвечивали Души, он всё так же лежал на столе, подключенный к аппаратуре жизнеобеспечения. Над всем этим молчаливым великолепием в воздухе парил Ёжик, изредка наводя помехи на дисплей аппаратуры. Вася первым делом прочитал про те артефакты, которые Витальич использовал для лечения пострадавшего, чтобы нагляднее понимать суть происходящего, и начал периодически подкатывать к врачу для уточнения полноты информации. Тому это было приятно — какой-никакой, а собеседник, да и по делу спрашивает. Вечером снова закатили попойку, причём скорее от безделья, нежели по какому либо поводу. Витальич в процессе заявил, что сталкерские байки с историями из местной медицины не идут ни в какое сравнение и решил это подтвердить делом. То есть словом.

— Это ещё до тебя случилось. Был тут у нас некто Лёня Болт, так знал бы ты, как он своё прозвище получил. Вот представь, — изредка икая, попутно дирижируя вилкой с насаженным на неё солёным огурцом, вещал уже малость поддатый Витальич, — притаскивает, значит, этот Лёня как-то с выхода елду. Ну то есть не елду, а артефакт, но выглядит натурально как елда. Мужика, понятное дело, сразу поднимают на смех. Уж на что Филлипыч у нас кремень, а и он не выдержал — тоже заржал, хотя знал, что такого доселе не приносили ещё. Лёня прикинул, какое прозвище за ним теперь, скорее всего, закрепится, на всех заранее обиделся, Борща послал чуть ли не в открытую и толкнул этот артефакт кому-то налево. В те времена проще было — около Аномальных народа много ошивалось разного, клиента при желании найти можно было легко.

— А клиент ему, — врач пытался подцепить в банке очередной огурец, — попался то ли тупой совсем, то ли посредника себе такого тупого нашёл. Как увидал, на что этот артефакт похож, так сдуру решил, что это от женского бесплодия лекарство. Сказок вокруг Аномальных сам знаешь, всегда много гуляло, поначалу сюда чуть ли не с паломничествами катались от неизлечимых болезней лечиться. Мало им экстрасенсов в телевизоре было.

— Я, собственно, откуда эту историю знаю-то, — нечеловеческое упорство эскулапа наконец-то одержало победу над очередной упрямой сельскохозяйственной продукцией. — Пациентку с этой штукой, сам понимаешь в каком месте, тогда к нам и доставили. Я в то время ещё за пределами Аномальных в одной из местных институтских больничек работал, а с чего всё началось — мне уже Филлипыч позже рассказал. Бабе сильно повезло, что штука не фонила и вообще оказалась безобидной, иначе сам понимаешь, какие могли бы быть последствия. Вот не поверишь — справедливо Лёня своё прозвище получил. Народ у нас хоть и суровый, но меру знает. Действительно, основой у артефакта оказался болт, покрывшийся от пребывания в аномалии чем-то вроде накипи. И эта накипь в известном месте у бабы той вступила в реакцию с… не гинеколог я, короче что там у них есть, и отошла. А кому всё это выскребать? Врачам, конечно же. Выскребли, такая наша работа. Бабу потом в Москву отправили, в центральную институтскую, так что чем всё для неё закончилось я не знаю, но некоторое время на Базе ещё бродила хохма про найденную в аномалии гайку соответствующего вида. А вот было ещё такое… Вася слушал и пьяно кивал.

Прошла неделя. Состояние Гвоздя не изменилось. Вася выбил у Борщевского пропуск в лабораторное хранилище с целью посмотреть на артефакты, про которые он читал, вживую и тот неожиданно легко на это согласился. Из хранилища Вася вернулся с круглыми глазами и поинтересовался у Витальича на предмет других папочек, подобных той, с содержимым которой он ознакомился на прошедшей неделе. Тот ехидно ухмыльнулся и желаемое выдал. Рассказы врача, в процессе перекуров, сменились с местного фольклора на повествования об артефактах.

— Вот ты смотри, — по курилке расползался едкий табачный дым от сигарет медика, — у нас же здесь лаборатория по сравнению с центральной институтской как деревенская поликлиника против ЦКБ. Что-то мы делать можем, базовый анализ тот же, но у нас ни возможностей, ни оборудования, ни людей, опять же, для проведения детального исследования попросту нет. Принесут с выхода какую-нибудь хреновину, мы её осмотрим и дальше отправляем. Мой предшественник рассказывал, что раньше оно проще было, пока Институт своими силами справлялся, а как начали со стороны народ привлекать, так началось. Хотя чего я тебе это рассказываю — в столовке ты сталкерских баек на несколько жизней наслушался поди. А проверять это дело как? И на ком, что самое главное? К слову, ту же Шаль вообще к артефактам не относили, думали, что разновидность паутины или аномалия какая, пока в неё собака, которую жаркой зацепило, не влетела. Собачке вслед стрелять не стали, то ли пожалели, а скорее решили, что сама загнётся, не от одной аномалии, так от другой. Хорошо, что народ у нас наблюдательный, собачку запомнил и, что немаловажно, вспомнил, когда её позже подстрелили. Было б где на выходе — ни в жисть не узнали бы, но тут всё у самой Базы происходило. Соответственно разговоры, слухи, а в результате через некоторое время в Шаль завернули одну из крысок, которых огнём из канализации гоняли. Шерсть у крыски так и не отросла, но вот ожоги прошли. И в результате у нас сплошная польза и прогресс. Про Кислые Щи уже читал? Прочитаешь, куда ты денешься, а с ними похожая история была, в том плане, что всё случайно открылось. Образуется, по всей видимости, от холодца, поскольку кроме как от него такому ядрёному химическому коктейлю образоваться больше и не от чего. Сталкеры долго хохмили, что «идёшь и видишь — лежит гавно и светится». Его и не таскали, поскольку он контейнеры гробил — не любит он металлы. Пару раз попробовали, потом плюнули на это дело. Новаторами, традиционно, выступила молодёжь — то ли кто по дурости, а скорее по пьяни, поспорил, что принесёт «кусок светящегося дерьма», но решил спорщик в качестве контейнера использовать керамическую ёмкость. Может и раньше кто до подобного додумался бы, но с такими ёмкостями здесь туго, да и желающих их с собой таскать вряд ли бы нашлось — представь, что будет, если она в контейнере разгерметизируется. Хорошо, если только контейнеру кранты, а ведь и несуна зацепить может так, что мало не покажется. Витальич достал из пачки ещё одну сигарету.

— Спор тот несун выиграл, соответственно встал вопрос — что с артефактом делать-то? Крыски от него шугаются и мрут, пользы — ну явно никакой, только материал переводить. И опять же — случайность. Притащили мужика с гангреной — навернулся в каких-то развалинах, ногу себе капитально разодрал, и несколько дней там провалялся, его и нашли-то случайно, как только до Базы тащить решились. Головой он, видно, тоже ударился прилично, поскольку когда услышал про ампутацию, то не придумал ничего лучше, как всадить себе обезболивающего и вывалить на пострадавшую конечность Кислых Щей, где только раздобыл. Вот тут чудеса и начались — стол, понятное дело, проело насквозь, но вот нога у мужика мало того, что цела, так ещё и гангрены как не бывало. Сбежались все лабораторные, предшественник мой смотрит на всё это и не верит своим глазам — лично же до этого Щам крысу мёртвую скармливал, по всем раскладкам мужик должен без ноги лежать, ан нет — в столе дыра, нога есть, а гангрены нет. Визгу поднялось — прорыв в медицине, доклады, кандидатские, гранты… слухи, само собой, тоже поползли. Все срочно начали керамическими ёмкостями затариваться, контейнеры дорабатывать. Светящееся дерьмо таскать начали