– Убирай! – закричал он, сумев поймать руками фок-мачту и обхватив ее. – Скорее убирай паруса!

Еще мгновение, минутная неловкость – и его смыло бы с палубы…

От рывков несколько человек не удержались на реях и упали на палубу – к счастью, не повредившись при этом.

Когда через час или полтора Степан все-таки сумел опытным путем вычислить правильный порядок последовательной установки парусов и нужный угол их наклона, все члены команды выглядели изможденными и напуганными. В течение этого часа все они по нескольку раз рисковали жизнью. При толчках судна, при его кренах и наклонах каждый мог быть смыт с палубы волной. Каждый мог упасть с мачты, и это могло случиться в любой непредсказуемый миг.

Палуба брига была сырой – вода несколько раз побывала здесь. Но в целом Степан остался доволен собой и свежеиспеченными матросами: хоть и на волосок от гибели, но они остались целы и сохранили корабль.

Может быть, теперь дела пойдут лучше?

Степан уже решил, что дальше Английского пролива они не пойдут. Развернутся и пойдут обратно, в Варяжское море. Несмотря на залихватскую удаль Ипата с Агафоном, многие все же хотели вернуться домой. Да и страшновато идти в совсем уж чужие земли. Как там будет и что их ждет?

По карте и с помощью вычислений Ингрид Степан видел – очень скоро они минуют Английский пролив и выйдут в океан. Пора поворачивать назад. Но как совершить в море разворот при сильном ветре?

Только что они с огромным трудом поставили паруса и убедились, насколько это опасная процедура. А сделать разворот? Да в их положении это будет просто смертельным риском!

Когда-нибудь потом – да. Когда поморский капитан изучит все особенности и тонкости управления бригом, они смогут повернуть назад. Но не сейчас! Им еще рано погибать!

Море было неспокойным – белые барашки усеяли все вокруг, насколько хватало глаз.

– Слева от нас сейчас – нормандский берег, – сказала Ингрид, стоя рядом со Степаном на капитанском мостике рядом с рулем корабля. – А справа – английский. Если бы у нас была подзорная труба, это было бы видно. Но Хаген взял трубу с собой. Если бы я при этом присутствовала, то никогда бы не отдала трубу.

Ингрид сказала это с легким упреком, но Степан не обиделся – она была права, ведь он слишком мало еще разбирался в тонкостях морского дела. Поморы подзорными трубами не пользовались, вот он и пропустил…

– Что будем делать дальше? – спросил он девушку. – Когда вернемся в Варяжское море, мы отдадим тебе корабль. Он ведь по справедливости принадлежит тебе.

– Я уже подумала об этом, – серьезно ответила Ингрид. – Боюсь, что ничего из этого не выйдет. Конечно, корабль принадлежал моему отцу, но ведь по завещанию новым владельцем стал Хаген. Это признал даже суд, так что вряд ли я теперь смогу доказать обратное. Как только я вернусь в Або на этом корабле, судно арестуют. Хорошо, если арестуют только судно, а не меня…

– Как этому Хагену удалось настолько заморочить твоего отца, что он подписал такие бумаги? – в сердцах воскликнул Степан, хотя уже прекрасно понимал, что именно произошло.

– Это колдовство при помощи волшебного камня, – ответила Ингрид. – Лаврентий ведь объяснил мне и тебе. Теперь я вспоминаю все подробности и детали, на которые раньше не обращала внимания, и понимаю, что это действительно так. – Она вздохнула: – Ну что сделано, того уже не вернешь. Отца и матери у меня уже нет, да и дома тоже нет – все отошло по завещанию Хагену. Так зачем мне возвращаться в Або? Чтобы стать городской побирушкой?

– Значит, нам нужно найти Хагена и заставить его отдать тебе судно и дом, – сказал Степан. – Пусть Хаген подпишет все необходимые бумаги, и в суде… – Ингрид и подошедший Лаврентий, услышавший последние слова, дружно рассмеялись.

– Он никогда этого не сделает, – отсмеявшись, произнесла Ингрид. – Не для того он затеял это дело и выиграл его, чтобы сдаться так просто.

– Это можно сделать только при помощи камня Алатырь, – заметил колдун. – Хаген силен не только тем, что добился своих прав по завещанию, но и благодаря камню. Точнее, осколку камня. У него осколок, у меня тоже осколок, и мы равны. Но мы перестанем быть равны, если я сумею найти настоящий большой камень Алатырь. Если я найду его, то мы сможем обратиться к Алатырю напрямую и станем гораздо сильнее Хагена. Мы снимем сделанное им заклятие и сможем вернуться домой. Когда-то ведь мы все же этого захотим, – улыбнулся он.

Потом обернулся к девушке и сказал:

– Сейчас есть немного времени, и ты можешь рассказать нам, как тебе удалось стащить у Хагена самый важный ключ – от наших ошейников и цепей.

Ингрид опять зарделась и ответила:

– Это не мне удалось, а тебе, Лаврентий. Ведь это ты своим колдовством сделал с ним что-то такое, отчего Хаген обезумел.

Когда после шумной и пьяной пиратской свадьбы торжествующий Хаген уединился с Ингрид в своей каюте, то намеревался немедленно приступить к делу.

– Он стал целовать меня и ласкать, – сказала Ингрид, потупив взор. – Это было невыносимо – слюнявые губы, потные руки, и сам он весь был рыхлый и вспотевший. Отвратительное зрелище!

– Как только ты это вытерпела! – с чувством заметил Лаврентий.

– Я очень верила в твои слова, – ответила девушка. – Ведь ты клятвенно обещал мне, что сумеешь сделать так, что у Хагена ничего не получится. Так что я превозмогала себя и терпела до тех пор, пока он сам не осознал, что с ним что-то не то.

Поняв это, Хаген сначала не слишком встревожился. Он откупорил новый кувшин с вином и решил выпить еще. Наверное, подумал – вино придаст ему сил и возбуждения. Вероятно, с ним уже случались казусы, так что он имел на этот случай проверенный рецепт.

– Помогло? – улыбаясь, хитро поинтересовался Лаврентий.

– Конечно нет, – помотала головой девушка. – Но выпив, он снова полез ко мне. Повалил на кровать, стал трогать руками повсюду. Я понимала, что он не верит своим ощущениям и хочет возбудиться, лапая меня.

– Хм, – заметил слушавший этот рассказ Степан, – ты девушка, а рассказываешь об этих вещах с таким знанием дела, как будто у тебя имеется немалый опыт.

На этот раз Ингрид совсем не смутилась – ей было что сказать.

– Конечно, у меня есть немалый опыт, – спокойно ответила она. – У всякой взрослой девушки, если она хочет постоять за себя и сохранить свою честь, имеется такой опыт. Я ведь не сказочная принцесса и жила не в хрустальном гроте под надзором добрых гномов. Я ходила по улицам, разговаривала с людьми и кое-что видела. Знаете, что творится в нашем старом добром Або в день, когда в порт приходят сразу несколько кораблей? Десятки матросов, по много месяцев не видевших вина и женщин, высыпают на улицы. Они ходят из кабака в кабак, пока не напьются до полусмерти. Но это случается не сразу, а до этого они стараются не пропускать ни одной юбки. Даже старух пытаются приветить!

Оказывается, хотя Ингрид и сохранила нетронутой свою девственность, она все же имела некоторый опыт по части мужских ухаживаний и приставаний.

Степану с Лаврентием странно было это слышать: на Руси, да и в Поморье нравы были куда суровее. Незамужняя девушка вообще не могла выходить из дома без сопровождения отца или брата и не должна была разговаривать с незнакомыми мужчинами ни при каких обстоятельствах. Да и замужняя женщина пользовалась не намного большей свободой. Во всяком случае, в одиночку ходить по улицам и вступать в разговоры с незнакомцами строжайше воспрещалось…

Что ж, в каждой стране – свои нравы и обычаи.

– А вот когда Хаген окончательно убедился в том, что мужские силы покинули его, – рассказала Ингрид, – тогда он действительно пришел сначала в ярость, а затем в отчаяние. Хотел даже меня убить, и я успела испугаться, но что-то нашло на него – он отбросил нож в сторону. Видимо, решил, что дело все-таки не во мне, а в нем самом. Затем он снова стал пить и бегать по каюте. Схватил какой-то камень, бывший у