заднего ума, хор голосов начинает петь нам о том, что рынок «подлежит коррекции». После апреля 2000 г., когда акции Nasdaq упали на 25%, одна из статей в «New York Times» процитировала мрачные прогнозы аналитиков:

Когда цены упали еще больше, после террористического акта 11 сентября 2001 г., Малкин выступил с предостережением о том, что вчерашнему иррациональному изобилию грозит сегодняшняя «необоснованная тревога».

То, как мало хороших новостей содержится в причитаниях по поводу как падения курса акций, так и его роста, напоминает мне мои собственные исследования «групповой поляризации». Группы усиливают существующие в них тенденции. В одном из исследований мы наблюдали, что когда полные предрассудков ученики старшей школы обсуждали расовые вопросы, их установки становились еще более предвзятыми. Когда эти же самые вопросы обсуждали учащиеся, практически лишенные предрассудков, они становились еще более толерантными.

Групповая поляризация может усиливать искомую духовность и силу взаимной решимости участников групп самопомощи. Но она может иметь и ужасные последствия. В экспериментах групповые решения усиливают агрессивные реакции в ответ на провокацию. В реальном мире терроризм возникает среди тех людей, которые тянутся друг к другу из-за общего горя и которые, по мере общения друг с другом, все больше и больше впадают в крайности, лишенные смягчающих влияний. На рынке люди, страстно желающие приобрести акции или страшащиеся потерь, подпитывают друг друга — в один момент свой оптимизм, а в другой — свой пессимизм. Естественным результатом этого становится чрезмерно сильная реакция — иррациональное изобилие и иррациональная паника.

Финансовые экономисты создают некий континуум. На одном полюсе находятся приверженцы «эффективного рынка», которые исходят из того, что рынок знает все и быстро и надлежащим образом реагирует на информацию, а акции имеют свою истинную цену. В одном старом анекдоте два «твердолобых» приверженца теории эффективности рынка шли к факультету Чикагского университета, когда один из них увидел на земле стодолларовую купюру. Второй ответил, что этого не может быть, потому что если бы это было так, то купюру уже давно кто-нибудь подобрал бы. На другом полюсе континуума находятся финансовые теоретики поведенческого толка, которые исходят из того, что рынком управляют эмоции и стадное поведение. Большинство экономистов согласны с тем, что обе точки зрения не лишены мудрости. Непостоянство рынка указывает на то, что эмоции и стадное поведение действительно играют некоторую роль, и тем не менее рынки реагируют поразительно эффективно буквально через несколько минут — на соответствующие новости.

Вот что пишет экономист из Корнельского университета Роберт Франк: «Экономисты не согласны по поводу многих вещей, но в одном мы единодушны: инвесторы почти никогда не могут добиться финансового прогресса, совершая сделки на основе цифр, почерпнутых ими из сообщений СМИ». В течение нескольких минут прибыть и объявленные дивиденды отражаются на рыночных ценах. «К тому времени, когда до нас доходят любые новости, другие уже долго действуют, исходя из этих новостей», — отмечает Франк. Любое сенсационное сообщение CNBC, «The Economist», «The Wall Street Journal» иди любого другого популярного финансового вестника уже учитывается рыночной ценой.

Если мы, индивидуальные инвесторы, не можем надеяться на то, что, активно ведя торги, способны обыграть рынок, то могут ли дорогостоящие профессионалы, работающие от нашего имени, добиться большего успеха? И есть ли способ выявить тех, кто способен подобрать лучшие акции? Журналы «Consumer Reports» и «Money» предлагают некоторые идеи. Они ежегодно приводят список лучших управителей фонда за последний год и даже за несколько последних лет. Эти журналы исходят из того, что если какой-то фонд прекрасно работал на протяжении последнего времени, то он, скорее всего, опередит те фонды, которые продемонстрировали плохие показатели. Но, как неоднократно демонстрировал Бертон Малкин, прошлые показатели взаимных фондов[19] не являются предикторами их показателей в будущем. Если бы 1 января каждого года, начиная с 1980 г., мы приобретали акции фондов, продемонстрировавших лучшие показатели за предыдущий год, наши фонды все равно не смогли бы перепрыгнуть средние рыночные показатели будущего года. Фактически мы добились еще худших показателей, нежели среднерыночные показатели, если бы каждый год вкладывали наши деньги в фаворитов «Forbes» — получая годовой доход в 13,5% в течение почти двух десятилетий с 1975 г. (по сравнению с общим показателем годового дохода на рынке в размере 14,9%). Из лучших по итогам 1994 г. 81 фондов Канады в 1995 г. 40 продемонстрировали показатели, превышающие среднерыночные, а 41 — показатели ниже средних.

А что если посмотреть на более длительные временные промежутки? Может быть, управляющий финансами, добившийся лучших результатов в течение одного 4-летнего периода, сможет снова опередить всех в течение следующего 4-летнего периода? В одном из исследований 162 управляющих финансами испытуемых спросили, как лучшие из них по результатам 1991 1994 гт. показали себя в течение последующих 4 лет. Как ни удивительно, но чуть больше половины из них продемонстрировали результаты ниже средних в период с 1995 по 1998 г. Те, кто показал прекрасные результаты в течение одного периода, с такой же вероятностью, как и все остальные испытуемые, показывали плохие результаты в течение следующего периода.

Более того, 86% взаимных фондов, хотя ими и управляли опытные, высокооплачиваемые профессионалы, остались вне списка «S&P 500» в течение ближайших 10 лет. Эти управляющие фондами входят в число лучших 200 тысяч лицензированных специалистов, которые постоянно советуют нам, куда вкладывать наши деньги. И они не могут обыграть рынок? Группа людей с завязанными глазами, швыряющая дротики в финансовые страницы, избавленная от торговых и административных издержек, а также от необходимости иметь наличные деньги под рукой, вряд ли смогла бы показать худшие результаты.

Подумайте вот о чем: цена любой акции — это примерно средняя точка между весом инвесторов и брокеров, говорящих «продаю», и теми, кто говорит «покупаю». Таким образом, мы знаем, что брокерам, которые хотят, чтобы мы заплатили им комиссионные за совет о выборе покупаемых акций, противостоят другие оплачиваемые брокеры, дающие прямо противоположные советы.

Хотя это звучит грубо и цинично, это — истинный бальзам на раны брокеров, которых постоянно обвиняют во всех смертных грехах. Еще один из новых специалистов по поведенческой экономике, Мэттью Рабин, описывает, каким образом природа тайно убеждает многих инвесторов в том, что их аналитики хуже, чем они есть на самом деле. «Инвестор быстро переключается с одного аналитика, который на первых порах продемонстрировал плохие результаты, и как только он это делает, инвестор убежден в том, что этот аналитик плох. Но инвестор стремится к тому аналитику, который на первых порах демонстрирует прекрасные результаты, до тех пор пока не обнаруживает (а это неизбежно произойдет), что и этот аналитик весьма посредственный. Поскольку инвестор корректирует свои слишком позитивные выводы, но не корректирует слишком отрицательные выводы, его отношение к аналитикам ухудшается». Нетерпеливые инвесторы, меняющие одного аналитика за другим, если результаты не устраивают их, могут выработать