преследования ученых по сфальсифицированным поводам в дни коммунистического прошлого. Оборотной стороной медали является знаменитый эксперимент Стэнли Милгрэма, в ходе которого испытуемые должны были наносить ощутимые удары электротоком невинному человеку. Почти две трети испытуемых выполняли инструкции исследователей, несмотря на крики (притворные) человека, якобы подвергавшегося действию электротока.
Хотя мы оказываемся не в состоянии учитывать давление ситуации, оценивая поведение других людей, мы склонны совершать прямо противоположную ошибку, объясняя свое собственное поведение. Если я вспылил из-за того, что у меня был неудачный день, то ты вспылил из-за своей раздражительности. На самом деле, объясняя свои поступки, мы обычно используем глаголы действия («Меня раздражает, когда...»). Говоря о других людях, мы описываем самого человека («Временами он просто отвратителен»). В суде обвиняемый может заявить так: «Я стал жертвой обстоятельств. В такой ситуации любой бы поступил точно так же». — «Нет, — возражает обвинитель. — Винить надо самого себя. Вы сделали именно этот выбор».
Почему мы так подвержены фундаментальной ошибке атрибуции? Отчасти потому, что мы находим объяснения там, где фокусируем свое внимание. Мы мгновенно и без всяких усилий находим причины там, куда падает наш взгляд. Когда мы что-то делаем, наше внимание фокусируется на ситуации, на которую мы реагируем. Когда мы наблюдаем действия других людей, наше внимание сосредоточено на этих людях. Поменяйте местами точки зрения актера и зрителя — пусть у каждого будет видеозапись происходящего с точки зрения другой стороны, — и объяснения станут прямо противоположными. Смотря на мир глазами другого человека, мы лучше понимаем его ситуацию. Смотря на самих себя глазами других людей, мы лучше понимаем свою личность. По прошествии времени точка зрения тоже может измениться. Когда мы оглядываемся назад, фокус внимания может сместиться и помочь нам стать более сочувствующими, более понимающими трудную ситуацию, в которой оказался другой человек. Смотря на самих себя в ретроспективе, мы способны признать, что «да, я был ничтожеством».
Иллюзия корреляции
Представьте, что вы являетесь участником исследования того, как люди устанавливают связи между событиями. Психологи Уильям Уорд и Герберт Дженкинс показывают вам результаты гипотетического пятидесятидневного эксперимента по засеву облаков химическими реагентами. Они говорят вам, что каждый день либо засевали облака, либо шел дождь. Эта информация представляет собой случайную подборку; иногда после засева дождь шел, иногда не шел. Если вы
«Иллюзия корреляции» — восприятие связей там, где их нет, — помогает объяснить существование множества суеверий; например, предположение о том, что во время полнолуния рождается больше младенцев или что бесплодные пары, взявшие приемного ребенка, с большей вероятностью сами становятся родителями. Бросающиеся в глаза совпадения, например зачатие своего ребенка после усыновления приемного, пленяет наше внимание. Мы фокусируемся на таких совпадениях и гораздо менее склонны отмечать то, что в равной степени имеет отношение к оценке корреляции: те, кто взял приемного ребенка, но так и не зачат своего собственного; те, кто зачат своего ребенка, никого не усыновив, и те, кто не зачат своего ребенка и не взял приемного. Только при учете всей этой информации мы можем сделать окончательный вывод о том, повышают ли пары, усыновляющие приемных детей, вероятность зачатия своих собственных потомков.
Такие иллюзорные интуитивные выводы помогают понять, почему так много лет люди верили (а некоторые верят до сих пор), что сахар делает детей гиперактивными, мобильные телефоны вызывают рак мозга, что если замерзнуть и промокнуть, это может вызвать простуду, и что изменения погоды ведут к усилению артритных болей. Врач Дональд Ределмейер, работавший вместе с Эмосом Тверски, наблюдал за 18 пациентами с артритом в течение 15 месяцев. Исследователи отмечали жалобы пациентов на боли, а также температуру, влажность и атмосферное давление в течение дня. Несмотря на верования пациентов, погода никак не коррелировала с испытываемым ими дискомфортом, равно как и погода накануне приступа, за два дня до или после него. Когда людям демонстрировали колонки случайных чисел, помеченных «артритные боли» и «атмосферное давление», то даже студенты колледжа видели эту иллюзорную корреляцию. Похоже, что мы жаждем находить определенные закономерности даже там, где их нет.
Точно так же истории о том, как позитивно мыслящие люди излечивались от рака, вдохновляют тех, кто верит, что позитивное мышление способно противостоять раку. Да, эмоции, как мы знаем, действительно влияют на состояние здоровья. Разум и тело — это единая система. Но чтобы оценить, могут ли позитивные установки помочь победить рак, нам нужно четыре массива информации. Мы должны знать, сколько мыслящих позитивно и не позитивно людей излечились и не излечились от рака. Без этих данных позитивные примеры ничего не говорят нам о действительных взаимосвязях между аттитюдами и течением рака.
Вскоре после того как я написал эти строки, мне позвонил один журналист. Он попросил объяснить ему, почему у такого большого числа знаменитых людей (Билла Клинтона, Хиллари Клинтон, Джимми Картера) есть позорящие их братья. «Неужели? — спросил я. — Или просто наше внимание привлекает совпадение — то, что у знаменитых .людей такие невоспитанные братья? А разве невоспитанность реже встречается среди тех, у кого нет знаменитых братьев и сестер, или она просто не так ярко запоминается?» Если мы легко впадаем в заблуждение, интуитивно видя то, чего нет на самом деле, то есть очень простое лекарство: предъявите мне доказательства. Соберите и представьте сравнительные данные.
Иллюзии корреляции могут порождать ложные стереотипы. Стереотипы подразумевают наличие связи между принадлежностью к той или иной группе и характеристиками человека: «Итальянцы эмоциональны», «Евреи умные», «Все бухгалтеры перфекционисты»... Но даже в самой благоприятной ситуации наша внимательность к необычным проявлениям может увести интуицию в ложном направлении. Поскольку мы очень чувствительно относимся к выдающимся событиям, то одновременное проявление двух выдающихся событий особенно заметно. Так, Руперт Брата и Аманда Смит обнаружили, что сотрудники одного факультета Британского университета переоценивали число (не такое уж значительное, хоть и заметное) женщин, занимающих высокие посты на этом факультете в их университете.
Дэвид Гамильтон и Роберт Гиффорд продемонстрировав иллюзию корреляции в ходе своего эксперимента, ставшего классическим. Они показывали студентам слайды, на которых были изображены различные люди, принадлежащие к группе А или Б, и говорили, что те делали нечто желательное или нежелательное. Например: Джон, член группы А, навешает больного друга в больнице. Было показано в 2 раза больше членов группы А, чем группы Б, но обе группы совершали девять желательных поступков на четыре нежелательных. Поскольку члены группы Б и их нежелательные действия появлялись реже, то их одновременное упоминание — например: «Ален, член группы Б, поцарапал крыло припаркованного автомобиля и не оставил записки со своим именем» — было необычной ситуацией, которая привлекала внимание людей. Поэтому студенты переоценили частоту совершения нежелательных поступков «представителями меньшинства» (членами группы Б) и дали группе Б более жесткую оценку.
Помните, что на самом деле члены группы Б совершали нежелательные поступки в том же соотношении, что и члены группы А. Более того, у студентов изначально не было никаких предрассудков в отношении группы Б, и они получали более систематическую информацию, нежели в повседневной жизни. Хотя исследователи спорили о том, что происходило во время эксперимента, они пришли к общему соглашению о том, что иллюзии корреляции порождают расовые стереотипы.
СМИ отражают и питают это явление. Когда люди, бывшие ранее пациентами психиатрических заведений, Марк Чапмэн и Джон Хинкли-младший, стреляли в Джона Леннона и президента Рейгана соответственно, внимание общественности привлек факт душевного расстройства нападавших. Киллеры и
