Унтер-офицер Ланге берет себе в помощники кандидата в офицеры Шнёвитца. У всех пистолеты- пулеметы и пистолеты, а также финские ножи. У одного из парашютистов винтовка с оптическим прицелом.

— Набейте карманы патронами, возьмите гранаты, — приказывает унтер-офицер. — Вы это оцените, когда окажетесь там.

У каждого не меньше шести ручных гранат.

— И оставьте здесь все ваши документы, письма и деньги.

Парашютисты берут с собой даже русские газеты и сигареты. Это тоже полезная маскировка.

Сапоги обматывают тряпками, чтобы следы походили на валенки противника.

С наступлением ночи, в сочельник, они готовы выступить. Капитан Штангеберг, временно командующий батальоном 3-го полка, лично сопровождает их до последнего немецкого поста.

Пора выступать.

— До свидания, желаю удачи, — говорит офицер. — Жаль, что не могу пойти с вами.

Один за другим парашютисты в молчании выскальзывают из траншеи. Ползком перебираются через русские посты. Они стараются держаться подальше от русских позиций, используют любую яму или ров для укрытия.

К десяти часам вечера группа унтер-офицера Ланге проделала не больше полутора километров. Но теперь она уже находится внутри линий Красной Армии.

Пока все спокойно. Время от времени слышны только отдельные выстрелы или короткие автоматные очереди. Вжавшись в снег, парашютисты стараются сориентироваться в темноте.

Это канун Нового года, и в восемь часов вечера на немецких позициях начинает играть полковая музыка, отвлекая внимание всех русских наблюдателей. И в том и в другом лагерях молча слушают сменяющие друг друга бравурные военные марши.

После десяти часов вечера большинство советских солдат собираются в укрытиях, выставив только часовых, которые быстро начинают замерзать на морозе, хотя число их удвоили.

Но в эту последнюю ночь 1942 г. русские часовые ведут себя беззаботно. Они болтают, курят и даже не стараются прятаться. Немцы ориентируются по огонькам их сигарет и проскальзывают между постами.

В полночь парашютисты унтер-офицера Ланге останавливаются, тихо желают друг другу хорошего Нового года, потом продолжают путь. Немецкая артиллерия открывает огонь по русским позициям. Две легкие батареи парашютного артиллерийского полка одновременно начинают обстрел, вскоре их сменяют тяжелые минометные части. Уже несколько дней назад артиллеристы получили приказ экономить снаряды, чтобы их было достаточно для прикрытия группы Ланге, когда она будет пробираться в глубь русских оборонительных укреплений.

Земля дрожит под ударами, пламя вздымается к небу, сопровождаемое глухими взрывами. Верхушки деревьев срезаются осколками снарядов и падают на снег. Парашютисты вжимаются в землю, чтобы их не задели свои же снаряды, которых артиллеристы теперь не жалеют. 1943 год начинается на этом участке фронта настоящим салютом.

К полуночи русские, уже выпив немало водки, выходят из укрытий, но дождь огня и стали заставляет их вернуться под землю. Все небо охвачено отблесками взрывов.

Через полчаса немецкая артиллерия удлиняет огонь, и парашютисты могут продолжить свое молчаливое продвижение к русским позициям. Они избегают дорог, где их могут легко заметить, и иногда вынуждены ползти по снегу по открытой местности. В полной темноте они продвигаются по подлеску.

Вдруг совсем рядом они слышат русскую речь. Невидимый противник даже обращается к ним. К счастью, один из парашютистов говорит по-русски и односложно ему отвечает. В Красной Армии столько солдат разной национальности, что странный акцент проходит незамеченным.

А люди унтер-офицера Ланге пользуются этим моментом и перерезают несколько телефонных кабелей, которые проходят по земле между двумя укрытиями.

К раннему утру парашютисты добираются наконец до деревни, в которой должны провести разведку. И сразу же понимают, что не смогут ничего сделать днем, если останутся вместе. Их сразу же заметят на подступах к деревне, где лес сменяется открытыми полями и лугами, покрытыми толстым слоем снега.

Унтер-офицер Ланге собирает своих людей в укромном месте.

— Хеннинг, — говорит он обер-ефрейтору, — возьми трех человек и продолжай двигаться километров пять на север. Вы попытаетесь следующей ночью достичь наших позиций.

— А вы, унтер-офицер?

— Со мной останутся Петер, Ауэр и Шнёвитц, — отвечает Ланге. — Из подлеска мы сможем наблюдать за деревней.

Они расходятся до восхода солнца. Унтер-офицер и трое его людей устраиваются в подлеске примерно в трехстах метрах от деревни. Они тоже надеются, что следующей ночью будут уже на немецких позициях.

На рассвете Ланге рассматривает в бинокль маленькое поселение. В то утро 1 января видимость довольно хорошая. Деревня буквально полна советскими солдатами.

— Они просто мастера маскировки, — говорит унтер-офицер Петеру. — Посмотри на эти дома.

Остались только фасады. Они закрывают бетонные бункера, которых совершенно не видно с немецких позиций. Недалеко оттуда парашютисты усматривают расположение батарей. Все пушки и тяжелые минометы направлены на север.

Шнёвитц вынимает из планшета несколько зарисовок, сделанных по аэросъемке, и пытается их дополнить.

— Мне казалось, что там танки, командир, но на самом деле это тракторы, которыми тянут орудия, — говорит он Ланге.

— Хорошо, пометь это на плане.

Кандидат в офицеры настолько занят этой работой, так быстро хочет нанести все оборонительные укрепления в деревне, что не замечает, как его пальцы начинают застывать.

День тянется медленно. Холод не ослабевает. Четверо парашютистов сменяют друг друга: двое наблюдают за движением противника, двое других в это время пытаются поспать.

Русские много передвигаются утром. Некоторые даже прочесывают деревню стрелковой цепью. Ищут что-то подозрительное? Они проходят в Десяти метрах от парашютистов, хорошо спрятавшихся на опушке леса, и не замечают их.

Они проходят так близко, что немцы успевают заметить, что форма у их противника обтрепалась, но на них все же телогрейки и валенки. У большинства нет оружия, только у некоторых старые карабины или пистолеты-пулеметы с патронным диском. Рядом с этими странными пехотинцами идут женщины и дети.

К полудню парашютисты наблюдают сильное оживление в деревне. Русские разбегаются в разные стороны, как напуганные курицы. Некоторые направляются на север. Время от времени одиночные солдаты подходят к лесу, один из них даже чуть не натыкается на немецких парашютистов, когда собирает хворост.

С наступлением ночи унтер-офицер Ланге и трое его товарищей могут наконец выйти из своего укрытия. Они совсем замерзли, хлопают руками и стучат ногами, чтобы немного согреться.

— Теперь уходим от деревни, — решает унтер-офицер. — Мы достаточно увидели.

Ночь очень темная, и они не могут ориентироваться по звездам. Надо смотреть по компасу, что тоже не просто в сумеречном лесу.

Русские ведут себя уже не так беззаботно, как в прошлую ночь. Позже станет известно, что они обнаружили вторую группу обер-ефрейтора Хеннинга на своих линиях и что произошла жестокая стычка. Двое парашютистов были убиты, двое взяты в плен.

Русские разведчики прочесывают поля и лес с оружием в руках. При малейшем подозрительном шуме они кричат:

— Стой!

И открывают огонь сразу же наугад, не ожидая ответа. У Ланге и его трех парашютистов нет другого выхода, как бежать со всех ног, выпустив несколько коротких очередей из пистолета-пулемета.

Шнёвитц все же замечает своему начальнику: