— Виноват, товарищ полковник!
— А как связь с правым и левым соседями?
— Нормальная, — ответил старший лейтенант.
Заметив, что солдаты все еще стоят, полковник махнул рукой вниз:
— Да вы садитесь, чего стоите? — Указал на меня, отрекомендовал: — Инспектор. Из нашего корпуса.
Я поздоровался со старшим лейтенантом и солдатами.
Закончив разговор со старшим лейтенантом, полковник подошел к солдатам, запросто сел между ними, и у них пошел оживленный разговор, сдобренный острыми шутками и прибаутками комдива, от которых солдаты хором покатывались со смеху.
Я тем временем завел беседу со старшим лейтенантом. Прежде всего поинтересовался, есть ли в его роте партийная организация.
— Есть, — ответил старший лейтенант.
— А кто парторг роты?
— Парторгом у нас комвзвода лейтенант Кирилов. — И поспешно добавил: — Он только что ушел на огневые точки.
Мне очень хотелось посмотреть и послушать парторга непосредственно на огневых позициях, посмотреть его работу с людьми в действии, так сказать, у станка.
Взяв связного, я объяснил полковнику, что должен поговорить с парторгом, а он сейчас на огневых позициях, и попросил комдива подождать моего возвращения. Он смерил меня подозрительным взглядом и скороговоркой, как бы между прочим, проронил:
— Ну-ну, давай, давай, майор!
Парторга я нашел в дзоте, он говорил с сержантом:
— Вот это тебе вторая рекомендация, ее Кирилов дал. Но надо еще одну. А вот где ее взять?
— Здравствуйте, товарищи! — войдя в дзот, произнес я.
— Здравия желаем, товарищ майор! — ответило из полутьмы несколько голосов.
— Инспектор политотдела корпуса, — отрекомендовался я, предъявив служебное удостоверение.
Подал всем руку и попросил парторга продолжать, а сам присел на ящик сбоку.
— Устав читаете? — спросил бойцов парторг.
— Да как же мы будем читать, товарищ лейтенант, если только начнем читать, а у нас тут же приходят и забирают его, говорят: «Нам самим нужно изучать».
Парторг растерянно стал что-то искать в полевой сумке, в карманах, даже вокруг себя и, ничего не найдя, пообещал:
— Ну хорошо, я принесу вам устав.
Видя неудовлетворенные лица солдат, я открыл планшет, достал экземпляр «Устава ВКП(б)» и вручил его сержанту.
— Вот спасибо, товарищ майор! — заговорили солдаты. — Давно просим: «Дайте нам устав!» — а нам все только обещают.
— Да вы знаете, товарищ майор, — пожаловался парторг, — я уже не раз обращался и к секретарю партбюро полка, и к инспектору политотдела, так они дадут один-два экземпляра — и все, а у меня девятнадцать коммунистов в семи-восьми местах, и каждая группа просит отдать ей устав «навечно». Да еще раненые уносят, будто в госпитале не смогут попросить. — И, прервав разговор со мной, спросил: — Патроны, гранаты в запасе есть?
— А вот! — указал на две цинки патронов и пол-ящика гранат сержант.
— Ну, а как машина? — лейтенант откинул плащ-палатку, закрывавшую пулемет. И тут же, взявшись за рукоятки, нажал на гашетку. Дав две короткие очереди в темноту, одобрительно произнес: — Хорошо работает!
В ответ немедленно затрещали в нескольких местах немцы.
— Разбудили! — усмехнулся лейтенант.
Переждав стрельбу, мы с парторгом вернулись на КП роты.
— Ну, майор! Тебя ожидать, можно бочку пива выпить, — встретил меня полковник.
— Так мы же там воевали, а вы тут в тылу отсиживались, — пошутил я.
— А убитых немцев на другое место перетянули? А то ведь завоняют, — отшутился полковник.
— Товарищ полковник! Разрешите обратиться!
— Что у тебя, парторг? — обернулся полковник.
— Дайте рекомендацию для вступления в партию сержанту Чинарову, а то ему пора вступать, а у нас только двое могут давать, я и Кирилов.
— Подожди, это какой Чинаров?.. — комдив насупил лоб, припоминая. — Это первый номер станкового пулемета?!
— Так точно! — подтвердил парторг.
— Давай бумагу! — подходя к столу, произнес полковник. — Лучшего пулеметчика во всей дивизии не сыщешь — молодец!
Осмотр комдивом передовой продолжался, и к утру мы вышли на самый конец левого фланга обороны.
Прибыв на КП и приняв рапорт от командира, полковник сел за маленький столик и, вглядываясь в лицо командира роты, спросил:
— Как тут у тебя, старшой, дела? Что нового в крепости?
— С тех пор, как были последний раз, никаких существенных изменений не произошло.
— А несущественных? — спросил полковник.
— А несущественное вот что: немцы в крепости то накапливаются, то куда-то уходят.
— Ага! Значит, они все-таки демонстрируют, — заключил полковник.
Я с недоумением слушал их разговор о какой-то крепости, которой в этих местах на карте не значилось, и подумал, что это у них условное обозначение каких-то огневых позиций противника. Однако из дальнейшего разговора узнал, что в этой крепости немцы установили четыре орудия и несколько пулеметов, что туда, в эту крепость, заезжают не только подводы, но и автомашины. Все это меня крайне заинтересовало, и я стал приставать к полковнику с различными вопросами.
— Да знаешь, майор, — нехотя ответил полковник, — крепость эта теперь, может быть, и не крепость, но когда-то ею была — и, вероятно, немаловажной, потому, что закрывала собой единственный за Нарвой проход между многочисленными болотами. Кто владел крепостью, тот владел и проходом. Я не знаю, когда и кем была построена эта крепость. В исторической литературе я о ней ничего не нашел, хотя выезжал для этого в Ленинград. Но, судя по планировке и материалу, из которого она построена, это очень старая крепость. Да что говорить, пошли, сам посмотришь, тут недалеко.
Мы вышли из блиндажа. Утренняя свежесть радостью пахнула в лицо, тяжелые ночные тучи полностью рассеялись, лишь на северо-западе их арьергарды еще отступали под напором рождающегося дня. Солнце еще не вставало, но чистый дневной свет уже господствовал над миром. Дышалось легко, воздух приятно бодрил, вокруг светилась яркая, еще молодая зелень. После тусклого, изрядно надоевшего блиндажного освещения мы вдруг оказались в светлом воздушном храме. Но... Где же чудесные голоса певчих лесных обитателей? В такую весеннюю рань они до предела заполняют лес своим пением — свистом,
