К неудовольствию Карла, дело с захватом Полтавы принимало затяжной оборот, и король распорядился предпринять правильную, а потому и надежную осаду города. Шведская разведка выяснила, что наиболее уязвимой частью полтавских укреплений оказывается их западная сторона, куда и следовало направить главный удар. Удар направили, но он оказался безуспешным. Тогда, пригнав большую партию запорожских казаков, сторонников Мазепы, шведские солдаты стали вместе с ними рыть широкую траншею, по которой можно было бы добраться до рва и вала, а оттуда неожиданно напасть на крепость. Но как было осуществить намеченную внезапную атаку, когда защитники Полтавы из своих укрытий зорко следили за всеми действиями неприятеля, и рытье траншеи, как начало осадных работ, сразу же было замечено. Полковник Келин решил внести в планы шведов свою поправку: в полночь бесшумно раскрылись крепостные ворота, когда шведские солдаты из сторожевого охранения видели свои шведские сны, и никто из них не сумел проснуться, продолжив свой смертный сон уже навечно. Солдаты крепостного гарнизона ворвались в траншею и наделали большой переполох среди работавших там землекопов. Неожиданность нападения была совершена не шведами, а русскими, которые, захватив весь шанцевый инструмент – кирки, лопаты, и мотыги, а также забрав пленных, возвратились в крепость.

Генерал Шпарр негодовал, чувствуя себя опозоренным перед всем генералитетом и перед самим королем. Были усилены ночные караулы, но Келин делал боевые вылазки и продолжал нарушать землеройную работу. В схватках убывали силы защитников крепости, но и шведы несли немалые потери и оказывались в большом затруднении с продолжением осадных работ. Вести глубокие подкопы они заставляли находившихся в их войске запорожцев и в сделанные ими подкопы устанавливали пороховые бочки. Со дня на день следовало ожидать, что будет взорван крепостной вал и через образовавшуюся после этого брешь шведы ворвутся в город, а потому Келин спешил принять срочные меры для предотвращения такой беды. Из крепости были прорыты встречные ходы к подкопам и из бочек выбран весь порох. Взрыва так и не произошло, а предпринятая озлобленными шведами атака была отбита.

«Дневник военных действий под Полтавой» так излагал происшедшее: «В третьем часу пополудни зажгли неприятели подкопные рукава и по зажжении с 3.000 пехоты спешно бежали к Полтавской крепости в том направлении, чтобы по взорвании через полые места вбежать в Полтаву. Когда приближались к стенам полтавским, а подкопов ни одного не взорвало, то, не имея при себе лестниц, ничего для своего спасения не изобрели другого, кроме того, что бегством спасать живот, коих на побеге из мелкого ружья и из пушек картечами, а потом и ядрами трактовали».

Осада Полтавы затягивалась. Необходимо было усилить ее уменьшившийся гарнизон, и Меншиков взял это на себя. Он беспокоил шведов со своего левого берега Ворсклы и, улучив однажды возможность, сумел переправить в Полтаву два батальона солдат.

Карлу приходилось держать город в осаде, не предпринимая больше никаких атак, и все внимание сосредоточить на передвижениях русских войск.

Русские полки генерал-майора Беллинга отправились в низовье Ворсклы, чтобы обойти шведов у местечка Опошни. Меншиков со своими полками двинулся прямо на неприятеля, для чего в ночь были перекинуты через Ворсклу три наплавных моста, по которым прошла пехота, а конница переправилась через реку вплавь. Беллинг напал на шведов у Опошни, а Меншиков – на укрепления шведского лагеря, в котором находилось четыре эскадрона и триста человек пехоты. Без стрельбы, без шума, применяя лишь холодное оружие, русские вытеснили шведов из их лагеря и обратили в бегство. На помощь бежавшим выступили было три конных и два пехотных полка, но русские часть из них перебили, а остальные тоже нашли свое спасение в бегстве. Тогда на выручку своим вышел сам Карл XII с семью отборными полками, но Меншиков в полном порядке уже сумел отступить, остановившись снова за Ворсклой, против Полтавы и главного неприятельского лагеря.

Карл с явным неудовольствием тогда проговорил:

– Вижу, что мы научили москвитян воинскому искусству.

Будучи в Азове, Петр получил в конце мая известие, что Полтава находится в осаде и шведы уже несколько раз приступали к штурму города.

Все сводилось к тому, что приближались дни решительной битвы, и Петр поспешил к своей армии.

4 июня 1709 года в лагере Меншикова многотысячные голоса громко прокричали «ура» – прибыл царь Петр.

О своем прибытии он известил коменданта Келина письмом, вложенным в пустую бомбу, которую выстрелили в осажденный город. Крики «ура» слышались и там.

До этого дня защитники Полтавы письмами, перебрасываемыми в пустых бомбах через Ворсклу, давали знать о себе, о своих нуждах, – теперь сам государь заводит с ними такую же «переписку», благодарит за стойкость и обнадеживает, что все будет хорошо.

«На что решится Карл? – раздумывал Петр. – Будет снова и снова пытаться взять Полтаву или уйдет за Днепр?.. И в том, и в другом случае надо помешать ему».

У Петра была надежда освободить от шведской осады Полтаву, не вступая в генеральное сражение. Он послал отряд под командованием генерала Ренне занять позицию на правом берегу Ворсклы выше Полтавы у деревни Петровки, а отряд генерала Алларта – тоже по правому берегу, но несколько ниже города. Узнав об этом, Карл направил фельдмаршала Рейншильда с частью войск против генерала Ренне, а сам с другим отрядом направился противостоять Алларту. Королю самому захотелось разведать расположение русских войск. Сойдя с лошади, он крадучись приблизился в вечерней темноте к русскому пикету из четырех казаков, сидевших у полузатухшего костра, прислушался к их говору, но ничего понять не мог, кроме единственного слова «свей». Догадался, что говорят о них, о шведах, и один казак произносил это слово с презрительно- насмешливой интонацией. У Карла в руке был наготове пистолет. Ненавистно взглянув на казака, он выстрелил в него из темноты и отскочил назад.

– Антипка, ты чего?.. – всполошились казаки, глядя на своего товарища, ткнувшегося головой к самому костру. – Глянь-ка, ребята, Антипку проклятый свей убил!..

Три ружейных выстрела грянули в сторону быстро удалявшегося Карла, которому вдруг почувствовалось, что он всей ступней правой ноги напоролся на что-то острое, но, не придав этому никакого значения, вскочил на свою лошадь и пришпорил ее.

Намерение Карла проследить за продвижением русских отрядов было нарушено. Рана, полученная им в пятку правой ноги, с каждой минутой становилась все ощутимее, и усилившаяся боль вынуждала короля прибегнуть к врачебной помощи. Оказалось, что пуля, пробив пятку, скользнула по подошве и застряла у большого пальца. Распухавшая нога затрудняла передвижение, и, принужденный к бездействию, Карл упустил минуты переправы русских через Ворсклу.

Шведы предприняли еще одну попытку штурмом овладеть Полтавой, но она окончилась так же