чашечку на блюдце, не уронив ее.
– То, что твою мать изнасиловали когда-то, не означает, что то же самое должно произойти и с твоей сестрой.
При этих словах лицо Кейса на мгновение болезненно сморщилось.
– Если он это сделает, я убью его.
– Никогда не говори так за этим столом, – упрекнула его Роза. – И в этом доме тоже. Ты хочешь, чтобы ребенок услышал тебя?
Зак повернулся и посмотрел на ее живот.
– Черт побери, Роза. Он же еще не родился.
Роза взглянула через стоявшее в центре стола украшение на Кейса.
– Но у него уже есть уши.
– А Анника знает о том, что когда-то случилось с ее матерью?
Кейс покачал головой.
– Насколько мне известно, нет. Когда я выяснил правду о своем зачатии, Калеб с Аналисой сказали, что предоставляют мне самому решать, говорить об этом Аннике или нет. Я так же, как и они, посчитал, что будет лучше, если она ничего не узнает. – Он поспешил сменить тему. – Тетя Рут, как пишет Калеб, целыми днями раскладывает свои звездные таблицы и уверяет их всех, что для Анники все складывается благополучно. – Он взял ложку, повертел ее в руках и снова положил. – Знаешь, иной раз я забываю, как стара Рут. Возможно, она впадает в старческий маразм.
Зак сгорбился на стуле.
– Она уже была такая, когда ты еще пешком под стол ходил.
– Пешком под стол? – Роза нахмурилась.
– Потом объясню. – Кейс улыбнулся. Наблюдая за женой, которая смеялась над чем-то вместе с Заком, он вспомнил, как волновался, не слишком ли огорчит Розу известие о похищении Анники. Но она восприняла новость гораздо спокойнее, чем он сам, и даже настойчиво уверяла его, что с Анникой ничего не случится. «Кто сделает ей что плохое? Твоя сестра очень красива, и она леди. Уверена, что мужчина, похитивший ее, уже сожалеет о своей ошибке», – твердила она.
– Как стадо? – Зак сменил тему разговора.
– Потерял несколько голов во второй буран, но бизоны все целы. Они в загоне недалеко от дома, так что работники могут подбрасывать им сена, когда ложится слишком глубокий снег.
Кейс надеялся, что не потеряет за зиму ни одного бизона. Имея всего двадцать две головы, он не мог позволить себе лишиться ни одного животного. Маленькое стадо отощавших бизонов, собранное им за два года, постепенно начинало увеличиваться. На вопрос, зачем он держит больших лохматых животных, Кейс обычно отвечал, что хочет показать их своим детям. На самом же деле, наблюдая за пасущимися бизонами, он испытывал ощущение огромного покоя. Они были зримым напоминанием о не столь далеком прошлом, когда его предки бродили по великим равнинам и эти гигантские животные составляли основу их жизни, обеспечивая всем необходимым.
– Думаю, ты услышишь об Аннике в ближайшие дни, – предсказал Зак.
Кейс с сомнением посмотрел на него.
– Только если прекратятся снежные бури.
Зак нахмурился.
– Нам сейчас только и не хватало этакого вот салаги, не знающего, из какого конца ружья стрелять.
– Салаки? – удивилась Роза.
– Потом объясню, – вздохнул Кейс.
Зак встал из-за стола и кивнул Розе.
– Ну, Рози, буду я собираться назад в город, пока не слишком похолодало. Спасибо за угощение.
Роза с Кейсом тоже встали, чтобы проводить Зака до двери.
– Приходите еще, синьор Зак.
Зак похлопал по карману рубашки, в который насовал печенья.
– Приду, не сомневайся.
– Бак?
Голос у Анники был хриплый, едва громче шепота, но крупный мужчина, сидевший у стола, положив голову на руки, услышал и немедленно подошел к кровати. Встав на колени, он взял ее за руку.
– Как вы?
Голова у нее раскалывалась от боли, горло тоже болело так, что она с трудом могла глотать.
– Не очень хорошо. – Она вспомнила все, что произошло, и в глазах появился страх. – Как Бейби?
– У нее жар, но она жива. Перед тем как заснуть, она просила пуговицы.
Анника осознала, что лежит на кровати Бака, и, повернув голову, увидела девочку, спавшую рядом. Она протянула руку и пощупала ей лоб. Лоб был горячим и сухим. Она хотела было сесть, но обнаружила, что лежит под тяжелыми шкурами и одеялами совершенно голая.
– Где моя одежда?
Бак, покраснев, отвернулся.
– Вы промокли насквозь. Она сушится у огня.
Немного приподнявшись, Анника увидела свои вещи, развешанные перед очагом на спинках стульев и на бочках-стульях. Она попыталась перебороть смущение и держаться уверенно, как поступила бы в такой деликатной ситуации ее мать. Не обращая внимания на мужчину, стоявшего на коленях рядом с кроватью и державшего ее за руку, она спросила:
– Вы не дадите мне мою ночную рубашку, если она высохла?
Ей показалось, что на губах у него мелькнула улыбка.
– Конечно. – Он выпустил ее руку и достал рубашку. – Помощь не нужна?
Искоса посмотрев в его сторону, она покачала головой и тут же об этом пожалела, потому что боль возобновилась с новой силой. Бак протянул ей рубашку и, отвернувшись, стал что-то переставлять на кухонной полке. По скрипу веревок и шуршанию одеял он понял, что она одевается. Он замер, уставясь на чашку, которую крепко сжимал в руках.
Сегодня утром он чуть не потерял их обеих. Мрачные мысли одолевали его все то время, что он ухаживал за Бейби и ждал, когда проснется Анника. Что, если бы Анника не успела спасти Бейби? Что, если бы они обе утонули? Как все могло случиться так быстро, когда он был меньше чем в шести футах от них? Чувство вины охватило его и легло на душу таким тяжелым грузом, что ему казалось, он не выдержит.
Слезы застилали ему глаза всякий раз, когда он смотрел на Бейби. Даже сейчас он не был до конца уверен, что не потерял ее. У Бейби была высокая температура, которая, если ее не сбить, может высосать из девочки жизнь. Он вспомнил свою младшую сестру Сисси, умершую от высокой температуры. В легких девочки могла остаться вода, и, хотя Бак не был новичком в вопросах лечения, он не знал, как оттянуть из легких воду.
Услышав, как закашлялась Анника, он тут же подошел к очагу, налил чашку чая и понес его к кровати.
– Спасибо. – Она села, прислонившись к стене, взяла чашку, застенчиво улыбнувшись Баку, поднесла ее к губам, сделала глоток и сморщилась от боли.
– Трудно глотать?
Она кивнула.
– И голова у меня болит.
– Вы помните что-нибудь из того, что случилось?
– Я помню, что Бейби упала в ручей, я прыгнула за ней. Помню, как пыталась дойти до хижины, потом услышала ваш свист. А после этого… – Она покачала головой.
– Вы поскользнулись и ударились головой о камень. Мне пришлось наложить вам швы.
Она подняла руку к голове.
