Фидус. И он льнет к тебе. Но ты знаешь почему? Быть может, ты воображаешь, что это ты нужна ему? Нет, ты нисколько не нужна ему… Он знает про вавилонскую палочку, которая припрятана в вашем доме и которой магистер мешает эссенции. Он знает ее волшебную силу, заключенную в ней еще пророком и чародеем Даниилом… О! Да, да! Я ведь знаю, я отлично слыхал все. У меня длинные уши, но зато они хорошо слышат.

Лаура. Пусти меня… Ты бредишь.

(Хочет пройти, гордо подняв хорошенькую голову и презрительно наморщив нос.

Фидус загораживает ей дорогу снова).

Фидус. Твой муж. получит палочку, вот почему Лумен льнет к тебе. Да, да, я слышал, — он говорил Меркурию со смехом: «Заполучить бы только палочку, а жену можно всегда запирать дома». Лумен — развратник, ему нужны девки со всего города. Хороший будет муж у тебя, нечего сказать!

Лаура. Все-то ты врешь и врешь глупо, не похоже на правду: Лумен живет как монах, а на меня молится как на мадонну.

Фидус (упрямо). Он хочет палочку, в ней истина и сила. Ради палочки все можно… Можно жить монахом… Можно не есть, не пить, не спать… Можно стать святым… Можно стать чортом, оклеветать, обворовать, убить… Потому что в палочке сила и истина, это знает и магистер… Без палочки все остальное не действует, а палочка действует и одна… Палочка…

Лаура. Прочь, ты мне надоел смертельно.

Фидус. А! Если бы хорошенький Лумен мог украсть палочку, он ушел бы из дому, даже не взглянув на тебя.

Лаура. Гном! Если бы Лумен хотел похитить палочку, — он давно бы мог это сделать.

Фидус. Ха — ха — ха! Он не знает, где она, — вот беда его.

Лаура. Он знает.

Фидус. Нет, нет… Он не подозревает… Лаура. Я двадцать раз давала ее ему по ночам, потому что отец прячет ее у меня. Вот тебе! Когда Лумен приходит ночью к моему окну и мы говорим с ним так задушевно, так тихо, так сладко, — он спрашивает иной раз у меня: «Дай мне палочку, я еще раз попробую прочесть эти письмена при свете нашей подруги — луны».

Фидус. О, хитрый вор!

Лаура. Если бы он был вор, — что стоило бы ему взять ее? Я при нем укладывала ее назад в мою шкатулку. Но она и так будет принадлежать ему, потому что я буду его женой, и это для него в миллион раз важнее, чем стать царем всего Вавилона.

Фидус (задумчиво). Что же, он прочитал письмена?

Лаура. Их никто не может прочесть, даже отец.

Фидус. Он спишет их, а в них-то и есть самая сила.

Лаура. Их нельзя ни запомнить, ни списать, они — как сумасбродное кружево.

Фидус. Почему же отец стал прятать у тебя палочку? Вот я и поймал тебя! Ты все лжешь! Отчего бы палочке быть у тебя?

Лаура. Отец прятал ее в тысяче мест, но ему приснился доктор Рожер, который подарил ему палочку, и указал на мою шкатулку как на самое безопасное место. Она у меня. Это все равно, как если бы она уже была у Лумена. Попроси он, — я бы отдала ему ее совсем. Видишь? (Надменно). Что ты понимаешь в любви! Молчишь? Пристыжен?

(Величественно проходит мимо нею налево. В то время как она почти подошла к калитке, последняя тихо открывается и на пороге показывается Лумен. Он белокур, волосы двумя волнами падают ему на плечи. Он похож на Рафаэля. На нем красивый колет с черными цветами по синему фону, его ноги стройны; на плечах плащ, на голове шляпа с шарфом, кониц которого падает на плечо, в руках длинная палка, через плечо кожаный мешок. Его желтые сапоги запылены. Увидя его, Фидус юркнул в дверь дома).

Лаура. Лумен!

Лумен (вяло). Я…

Лаура. Ты устал?

Лумен. Смертельно.

Лаура. Где?

Лумен (махнув рукой). Там…

(Подходит к авансцене и садится на кресло Порфирия. Сбрасывает мешок, плащ и шапку, бросает палку).

Лаура (На коленях около него). Поцелуй же меня.

Лумен (Целуя ее). Я устал, ненаглядная.

Лаура. Ты исцелил дочь Гамбакорты? (Он вяло кивает головой). Может быть, ты влюбился в нее? (Он тускло улыбается и гладит волосы Лауры). Нет?

Лумен (Нежно). Одну тебя, всегда!

Лаура (Целуя его руку). Милый… Всегда? Одну? Отчего же невесел?

Лумен. Отдохну — повеселею… Мысли бьются в моей голове… Чувства в сердце. Я так много узнал, обдумал, моя Лаура. Печалиться ли мне? Отчего мне как — будто тоскливо? Отчего мне почти страшно как — будто, моя дорогая? Разве догадка не осветила как молния мою голову? Разве эту молнию я не сумею остановить на моем небе, превратить в ласковое солнце на счастье себе и людям?.. И старому учителю тоже, уверяю тебя Лаура.

Лаура. О чем ты?

Лумен. Тс! Ты не поймешь этого, но учитель поймет, — он мудр.

Лаура. Что-то переменилось?!

Лумен. Что-то? Все, все! Сперва я испугался своей решимости… Самой мысли уже боялся, словно забеременел яйцом василиска. Тем более — дела, но сделал. И тогда страх мой ослепил меня на мгновение… На мгновение я почувствовал себя во тьме. И тут новый свет уже вечный. Тогда я опьянел от радости. Но теперь я устал. Однако радость бьется во всех моих жилах и скоро осилит усталость. Бьется и сомнение… Не в истине, но в учителе: в силе его духа.

Лаура. Но меня-то ты любишь?

Лумен. Больше жизни… Вас двух я люблю больше жизни, двух сверхчеловечески прекрасных дев, и я буду вашим мужем.

Лаура (Вскочив). Двух дев?

Лумен. Тебя и истину.

Лаура (Успокаиваясь). А, ну с нею я еще готова делить тебя, Лумен. Однако меня ты должен любит немножко больше.

Лумен улыбается, целует ее в лоб, молчит.

(За сценой крики пение, музыка).

Лаура. Бежим туда!

Лумен. О, нет! Они надоели мне. Иди ты, помоги отцу вернуться. С ним ли Меркурий?

Лаура. Я думаю… Но мне хочется видеть пизанцев, которые провожали тебя (Набрасывает вуаль на юлову). Пойду… Еще поцелую тебя!.. (Целует его). У тебя горит лоб?.. Не заболей, милый… Это противная истина воспламенила тебя так своими ласками. Я освежу твой лоб (Машет над ним концами своего покрывала). Вот так! Так… Иду, прощай… Все-таки ты — странный сегодня (уходит).

(Справа входит Фидус, крадущимися медленными шагами подходит к Лумену и кладет ему руку на плечо).

Фидус. Лумен!