— Выходит…

Сухопутный и морской чины помолчали. Каждый обдумывал последствия появления неожиданного конкурента.

— Нам надо выяснить, чьи интересы представляет этот тип, — предложил адмирал. — На европейских союзников не похоже. Без нашего ведома они не решились бы…

— А если это… русские? — неуверенно выдохнул генерал Дог.

Адмирал вздрогнул.

— Не думаю, — с сомнением произнес он.

— А вдруг? — продолжал настаивать генерал. — Мы с вами люди военные. Мы все должны предвидеть…

— Не читайте мне нотаций! — обозлился адмирал. Этот долговязый пехотинец вконец испортил ему настроение. Вместо быстрого красивого налета на Диньдон тут запахло политикой. Адмирал твердо помнил указание морского ведомства: никаких крупных скандалов, только мелкие. Так или иначе, но землю все-таки приобрело военное министерство…

— Знаете что, — вдруг сказал адмирал, — а ведь наш визит вежливости может окончиться так же неожиданно, как и начался…

— Вы собираетесь покинуть Диньдон и оставить меня одного расхлебывать это дело?

— Вот именно.

— Я буду протестовать! — хрипло пообещал генерал Дог. — Мне необходимо прикрытие с моря!

— Протестуйте. А я не могу ставить военно-морские силы под удар этого парня! А если он мне затопит крейсер? Кто будет отвечать?

— Позор! — генерал раздраженно задергал ремешок бинокля. — Вы трусливо покидаете поле боя!

— Воевать на полях — это ваше дело. Я воюю на морях, а не на полях.

— Я немедленно сообщу военному министру.

— Сообщайте, но не поможет. Знаете, кто у меня зять? — адмирал хитро улыбнулся и, не прощаясь, сошел с трибуны.

Через два часа военные корабли внезапно ушли из Диньдона. Премьер и члены дипломатического корпуса в недоумении махали платочками вслед растворявшимся на горизонте дымкам.

Отель «Саксофон» считался самым роскошным столичным отелом. Почетные гости всегда останавливались только в нем. Однажды даже настоящая иностранная принцесса, известная своей склонностью к романтике, ночевала здесь с простым портовым грузчиком. Владельцы отеля, погнавшись за даровой рекламой, на другое утро увековечили номер, в котором принцесса предавалась романтике, увесистой медной табличкой. Правда, через три часа под шумным нажимом заинтересованного посольства табличку пришлось снять, и в тот же день она была продана с аукциона частному сыскному агентству, специализировавшемуся на бракоразводных делах. Принцесса вовсе не собиралась разводиться со своим мужем, но представитель агентства в своем интервью разъяснил:

— Мы всегда верим в светлое будущее своих клиентов…

Газетная шумиха улеглась через три дня. Принцесса прибыла в швейцарский пансион для завершения образования через два дня. А грузчик за аморальное поведение был уволен на следующий день…

Члены КАП по распоряжению директора банка принимались в отеле «Саксофон» как самые важные гости сезона. Им был отведен роскошный пятикомнатный номер на восьмом этаже.

Несмотря на усилия официальных кругов удержать «дело Диньдона» в глубокой тайне, к вечеру сообщения о мифическом чеке с красной квадратной печатью появились на страницах газет. Внимание, обрушившееся на коммерсантов, застало их врасплох и, не мешкая, загнало в гостиничный номер. Усиленные наряды полиции, охранявшие входы в отель, мужественно сдерживали атаки незамужних кинозвезд, репортеров и просто любителей сенсаций. Детективы вытаскивали из-под диванов коллекционеров автографов и с помощью миноискателей извлекали из тайников микрофоны радиокомпаний. Один микрофон был обнаружен даже в ночном сосуде, стоявшем под кроватью аптекаря…

Моторолли, забравшийся с ногами на кровать, подождал, пока детективы покинули номер, и открыл экстренное совещанье. Его друзья прятались от нежданной славы в глубоких разноцветных креслах.

— Уважаемые члены КАП! — высокопарно начал аптекарь. — Я как председатель считаю своим долгом призвать вас к полнейшей мобилизации моральных и физических резервов! На нас упало огромное бремя, и всем нам нужно осознать значение этих исторических минут!..

— Кончайте с речами! — Огромный живот Сервантуса грозно колыхнулся над желтым креслом. — Говорите толком, что надо делать. Нечего сыпать словами как горохом.

— Я вас попрошу повежливей! — вскрикнул аптекарь.

— Дети мои, ну разве можно сейчас ссориться! — укоризненно сказал отец Кукаре. Он огорченно вздохнул и полез за своей фляжкой.

— Ну, хорошо. Я не стану обращать внимание на неуместные выпады, — примирительно ответил Моторолли и слез с кровати. — Мой друг Сервантус волнуется. Это понятно…

Моторолли задумчиво заходил по комнате. Члены КАП внимательно следили за ним. В последнее время аптекарь поднаторел в речах, и ему было трудно найти обычные слова для совета с друзьями. Неожиданно помог администратор отеля, неслышно появившийся в дверях.

— Прошу извинить, господа, но мы хотим вас перевести в другой номер. «Экстра-люкс» — красное дерево, турецкие ковры, бассейн с теплой минеральной водой, ароматизированный телефон… Всего пятью этажами выше…

— При чем тут этажи? — спросил Фьють. — Нам и здесь неплохо.

— Господа, уверяю, — ради вашего спокойствия! Только что с водосточной трубы удалось снять репортера. Он успел добраться до шестого этажа. Еще несколько минут, и он был бы у ваших окон!

— Если он залез на шестой этаж, залезет и на тринадцатый, — рассудительно заметил отец Кукаре.

— В том-то и дело, что, начиная с одиннадцатого, трубы сломаны. Туда газетчики не доберутся!..

— Я понял, что нам нужно! — вдруг крикнул аптекарь.

Комиссар показал администратору на дверь, и тот послушно растворился в портьере…

— Нам нужна пресса! — шепотом сказал Моторолли. — Банк не может погасить чек. Общественность волнуется. И надо так изложить дело, чтобы она нас поддержала. Тогда у правительства не будет выхода! Тогда наши позиции…

— Какие еще позиции… — перебил Сервантус. — Деньги на стол, и у нас нет претензий!

— На стол! Под стол! Вы ничего другого не можете придумать!

— Нечего мне думать. Я знаю, чего хочу! — ресторатор почти перешел на крик.

— Дети, дети мои, — уговаривал священник.

— Мы все хотим того же самого! — возмущенно кричал Моторолли. — Но как вы не понимаете, что надо припереть правительство! Иначе нам не заплатят!

— Не опасно ли ссориться с правительством? — вздохнул боязливый комиссар.

— Да мы и не будем ссориться! Мы будем его хвалить!

В дверях снова показался администратор. Он был довольно сильно помят — одно плечо стало явно ниже другого.

— Господа, умоляю вас! — администратор чуть не плакал. — Вам надо бежать из отеля! Они уже прорвались на четвертый этаж!

— Спокойно, господа, — торжественно произнес Моторолли. — Клянусь, отныне члены нашей коммерческой ассоциации займут свое место под солнцем!

Члены КАП, подавленные аптекарским величием и грозным гулом, доносившимся из коридора, молчали. Повернувшись к служащему отеля, который скорее висел на портьере, чем стоял на ногах,