Дима провел рукой по лицу. Кажется, дергалось веко…
— Тири, не смей говорить это ребятам.
— Сам понимаю, — Тири почти обиженно взглянул на Диму. За прозрачной стеной, разделяющей вокзал, все так же безмолвно скользили люди. Равные…
— Почему они не смотрят на нас? — Дима спросил просто для того, чтобы о чем-то спросить; он догадывался, каким будет ответ…
— На всех вокзалах с той стороны огромное зеркало. Во всю стену…
Серые тени продолжали двигаться безликой покорной стаей, накрытой крепким аквариумом… Равные. Равные в незнании, равные в несвободе, равные в неравенстве.
— Все готово! Стоянка пять минут! — Гарт высунулся из двери магнитоплана и неожиданно улыбнулся. Руки у него потемнели от жирной, лоснящейся смазки — похоже, он вскрывал даже ходовые механизмы. Словно поймав взгляд Димы, Гарт небрежно вытер руки о рубашку. Легко спрыгнул на гладкий вокзальный пол. Дима шагнул к нему… и замер. Гарт вдруг странно подобрался и смотрел теперь мимо пилота. А в следующее мгновение Дима услышал гудение браслета.
Человек стоял у противоположной стены. Он был одет в черный, матово отсвечивающий костюм с белыми отворотами рукавов и высоким белым воротником. В вытянутых далеко вперед руках человек держал короткую и толстую трубку, оканчивающуюся чем-то вроде ребристого шарика размером с маленький апельсин. В «апельсине» чернело круглое отверстие. Дима быстро взглянул на друзей. Тири замер, глядя на Дежурного (в том, что это именно Дежурный, не было никаких сомнений). Пилот осторожно взялся за рукоятку пистолета, и сразу же оружие Дежурного повернулось в его сторону. Затем Дежурный резко мотнул головой и произнес что-то отрывисто-непонятное. Короткие злые слова прошли мимо сознания, но угадать смысл было нетрудно. Дима вздохнул и шагнул вперед.
Все случилось так быстро, что он не успел среагировать. Гарт, который с первого момента стоял неподвижно, вдруг сделал резкое движение, и автомат оказался в его руках. Но выстрелить он не смог. Трубка Дежурного выплюнула огненную струю, разлетевшуюся оранжевыми языками пламени. Ослепленный вспышкой, Дима закрыл глаза и совершенно автоматически бросился на пол.
Сбоку, оттуда, где стоял Арчи, забил автомат. Короткая очередь оборвалась, и Дежурный, сложившись пополам, рухнул на пол. Но Дима не смотрел на это. Он видел лишь почерневший бок магнитоплана и лежавшего под ним Гарта.
Он был еще жив. Ему уже не могла помочь никакая медицина. Пожалуй, даже окажись Гарт в операционной спасательного крейсера, врачи были бы бессильны. Но Дима все же открыл аптечку, достал две ампулы… и остановился, не решаясь прикоснуться к тому, что было недавно человеческой кожей. Наконец он сжал ампулы и быстрым движением ввел Гарту анальгезии. Сведенное судорогой тело шевельнулось, обугленные сучья рук сползли с лица. С кроваво-черной маски на Диму смотрели растерянные, полудетские глаза. Губы шевельнулись:
— Не верил… никогда…
— Гарт! Ты не бойся! Все будет хорошо! — Нет, это сказал не Дима, это сказал кто-то другой, сидящий в его теле, — молодцеватый, подтянутый, уверенный, что именно так и надо говорить. Но Гарт, казалось, собрался с силами после этих слов, во всяком случае, в его глазах кощунственно-невозможно мелькнула усмешка.
— Зачем врать… Дима, из Города не уйти… только через тринадцатый… Машина в порядке… довезет. Скажи им… кто ты… припугни… И не давай Арчи… в обиду…
На его губах выступила красная пена, он перевел ускользающий взгляд на Тири и еще тише сказал:
— А ты найди Гэл… обязательно… Вот у вас все будет… хорошо…
Дима прикрыл его своей курткой. Арчи положил сверху почерневший автомат, поколебавшись, вынул обойму, прошептал:
— Прости…
На убитого Дежурного они так и не посмотрели.
4. Тринадцатый город
В низкой, с прозрачными изнутри стенами, кабине магнитоплана стояло с десяток глубоких, похожих на самолетные, кресел. Впереди был отгорожен отсек пилотов — два кресла — и внушительный по размеру пульт управления. Арчи то подходил к пульту, то снова садился возле Димы. Магнитоплан, казалось, замер в воздухе. Лишь желтой пеленой стлалась далеко внизу пустыня… Пилот повернулся к Арчи, сказал:
— Лишь бы они не отключили питание магнитной подвески…
Тири приподнял голову, взглянул на них, пробормотал:
— Не отключат. Магнитная подвеска и система стабилизации тоннеля сопряжены. Все рухнет…
— Учили?
— Всему учили. Равенство во всем.
Дима взглянул в его лицо и поежился. Просительно сказал:
— Тири, мы попробуем с ними договориться…
— Да, конечно… — Тири посмотрел вниз, внезапно оживившись, сказал: — Смотри, это Старый Город!
Внизу проносились остовы гигантских, давно заброшенных зданий, полузасыпанные песком дороги, серая чаша циклопической величины стадиона. Тири смотрел не отрываясь, рядом вжимался в остекление кабины пилот. Вот он покачал головой и сказал что-то совершенно непонятное. Слово прозвучало примерно так:
— Потрясающе…
Похоже, Дима забылся и стал говорить на своем языке. Тири лишь вздохнул и ничего не ответил. А развалины уже исчезли позади. Тири подумал, что Старый Город является непременным местом действия телесериалов о наружниках. Хотя какие тут наружники — Старый Город находится внутри огромного правильного круга, образуемого двенадцатью Городами, внутри этой невидимой радиоактивной стены, прикрывающей тринадцатый…
Тири вспомнил один из таких фильмов, который смотрел за неделю до своего похищения, и слабо улыбнулся. Главарь наружников, четверорукий мутант по кличке Паук, двое похищенных им Равных и отважный Дежурный Стрэн… Они смотрели, затаив дыхание, не отрываясь от экрана… Гэл сидела рядом…
…Магнитоплан чуть качнуло. Одновременно вся блестящая нитка тоннеля, уходящая за горизонт, просела. У Тири перехватило дыхание. Арчи вопросительно посмотрел на него. Здесь, в вагоне магнитоплана, Тири был главным.
— Пугают, сволочи. Отключают энергию на секунду…
Дима удивленно посмотрел на Тири, потом на Арчи. Словно ничего не понял. Прикрыл глаза, его лицо исказилось, как от боли… Тихо попросил:
— Повтори…
Тири повторил. Дима кивнул головой:
— Значит, догадались, где мы…
Он оправил свой костюм — яркий, вызывающий. Белые, не запачкавшиеся даже за неделю похода брюки, алая рубашка. Посмотрел на Тири и сказал:
— Если что-то… — помялся и продолжил: — На твоем браслете три кнопки. Та, где вопросительный знак… ну, крючок такой, та тебе не нужна. Все равно не поймешь. И кнопка с двумя кольцами не нужна — здесь нет устройств сопряжения. А третья…
Дима секунду помолчал, но все же закончил:
— Третью нажмешь, когда все будет совсем трудно.
