– Значит, ничего… – огорченно произнес Ричард.

Семен Иванович хитро сощурил глаза и, прокашлявшись от резко повалившего едкого белого дыма из колбы, греющейся на спиртовке, сказал:

– Я не говорил, что не нашел ничего. Я сказал о правильном взаимодействии тех лекарств, что ему назначили, но ему не прописывали клофелин.

– И что? – замер Ричард.

– В данном случае получился так называемый обратный эффект, то есть лекарства, которые он принимает, полностью нейтрализуют действие клофелина, они возбуждают его нервную систему, а клофелин тормозит. В целом получается ничья!

– Следовательно…

– Следовательно, он не должен был заснуть под его действием.

– Вы можете это доказать?

– А чем, по-твоему, я занимался все это время? – и Семен Иванович выложил записи множества химических формул и реакций перед Диком.

Ричард смотрел на это безумное количество ничего не говорящих ему знаков и размышлял.

«Значит, Михаил – единственный человек из той компании, который остался в бодрствующем состоянии, если снотворное подсыпали всем. Почему же он врет, что потерял сознание и память вместе с остальными?»

Авторитет профессора фармакологии у Ричарда не вызывал никаких сомнений. Отсюда следовали выводы: если это Михаил напоил всех снотворным и убил своего обидчика, то эта версия не объясняла, во- первых, зачем Михаилу, планируя убийство, понадобилось бросать подозрение на себя, и, во-вторых, он никогда бы не рискнул здоровьем своего будущего ребенка, травя свою жену сильнейшим снотворным. Остается один правильный вывод, что всех напоил клофелином не Михаил, но он единственный, кто должен был остаться в сознании, а следовательно, и видеть все происходящее.

Ричард вышел из лаборатории и задумался, из оцепенения его вывел звонок сотового телефона. Посмотрев, кто звонит, Ричард ответил:

– Да, Яна, слушаю.

– Ты был в лаборатории?

– Только что оттуда.

– Что-нибудь обнаружил?

– Да, есть один интересный факт, я сейчас над ним размышляю.

– Зато у меня потрясающая новость!

– Какая? – поинтересовался Ричард, все еще раздумывая над словами и заключением химика.

– О твоей любимой Настеньке!

– Яна, – строго прервал ее Ричард, – мы уже говорили с тобой, что она не моя любимая.

– Сейчас это неважно! Я хочу сообщить тебе обо всем по порядку! Утром я решила убраться и наконец- то разложить свои вещи…

– Вот уж действительно неожиданная новость! Это настоящий подвиг!

– Не перебивай! В одной из коробок я обнаружила ксерокопии выписки из истории болезни твоего Михаила. Я наткнулась на один интересный факт, на который преступно не обратила внимания в прошлый раз.

– Не тяни, – заинтересовался сообщением Яны Ричард.

– В детстве он с осложнением переболел паротитом, то есть воспалением околоушной железы! – радостно сообщила Яна.

– Мне это ни о чем не говорит!

– У него не может быть детей! Видимо, парень был в таком тяжелом состоянии в госпитале, что было не до сообщения ему этой новости! Это открылось только недавно, после ряда сложных анализов, что были ему проведены совсем по другому поводу. Я думаю, что он сам об этом еще не знает. Алло, ты меня слышишь?!

– Да… – рассеянно ответил Ричард.

– От кого тогда беременна эта плутовка? Да она – сущий дьявол в юбке! Но это еще не все… после этого ошеломляющего открытия я поехала к Асе, раскрыть ей глаза на ее родственницу. Когда я приняла у нее роды…

– Что?!

– Приняла роды, – будничным тоном повторила Яна, словно это было таким же обычным, повседневным делом, как почистить зубы или сходить в магазин.

– И как все прошло?

– Все нормально! Мы с тобой будем крестными родителями прекрасной голубоглазой девочки! Она похожа на Бориса…

– Он, наверное, счастлив?

Яна замолчала и с неохотой ответила, прервав неловкую паузу:

– Бориса, как всегда, не оказалось дома, а Ася не знает, где его искать, и поэтому он еще не в курсе,