проткнула пупок и вставила туда какой-то колокольчик. При этом радовалась, как дитя, и очень сожалела, что во времена ее молодости не было таких забавных штучек! Что ты на это можешь сказать?

Яна покраснела и отвела глаза, радуясь, что сейчас не лето и на ней не короткая футболка, потому что и Янин пупок украшало серебряное колечко со слоником.

– Почему вам еще не нравится Настя? – перевела она разговор в менее опасное русло.

– Мне кажется, что, несмотря на ее обходительность и улыбчивость, она неискренна и умеет очень ловко манипулировать людьми. Беда в том, что Ричард этого не чувствует!

– Я была о Дике лучшего мнения, – тряхнула хвостом светлых волос Яна, – я и не предполагала, что он так просто забудет все, что между нами было, и так легко увлечется такой пустышкой.

Агриппина Павловна рассмеялась.

– Самое интересное, что Ричард сказал те же самые слова о тебе и о каком-то итальянце. Вы как дети, честное слово! Кто-нибудь из вас сделает первый шаг к примирению?

– Я сделала уже не шаг, а целую стометровую пробежку! – пожаловалась Яна.

– Не бегай за ним, не поможет, – посоветовала ей Агриппина Павловна.

– Он очень ловко привил мне чувство вины, вот я и хожу за ним как неприкаянная. А вообще, – Яна хитро улыбнулась, – если уж и вы на моей стороне, то я верну его, надо будет – и локоть укушу, плечо вывихну, а укушу!

Уже уходя, Яна поинтересовалась:

– Агриппина Павловна, вы случайно не знаете, где работает Дик?

– Нет, но запах от него исходит, когда он приходит с работы, отвратительный! – поморщилась домоправительница.

Дома Яну чуть удар не хватил, когда она услышала из комнаты звуки, будто кто-то кого-то душит. На дрожащих ногах Яна дошла до выключателя в спальне и щелкнула кнопкой. Каково же было ее удивление, когда она увидела Асю, лежащую в позе эмбриона поверх покрывала на кровати и безудержно рыдающую в подушку.

– Господи, подруга, что с тобой? – участливо поинтересовалась Яна, присаживаясь рядом на кровать.

– Извини, я воспользовалась своим ключом и вломилась к тебе без предупреждения, – сквозь рыдания ответила Ася.

– Да о чем ты говоришь?! Что-то случилось с моим будущим крестником?

– Нет, что ты! Типун тебе на язык! – ответила Ася, и слезы вмиг высохли на ее глазах, словно она поняла, что может быть самым страшным в ее положении.

– Ну, вот, – обиделась Яна, – мне же еще и типун! Врываешься ко мне, рыдаешь, как сумасшедшая! Что, по-твоему, я должна подумать?

– Ладно, извини, – Ася шмыгнула носом и присела на кровати, держась за живот.

Яна пригладила ее жесткие каштановые волосы.

– Рассказывай.

– Меня разлюбил Борис, – тихо ответила Ася.

– О! Все понятно, у тебя психоз беременной. Обыкновенная неврастения! Она, говорят, бывает у всех.

– Это правда! Посмотри, какая я стала толстая и неуклюжая! У меня испортился характер, я все время чем-то недовольна. Вчера я весь день канючила, что хочу клубнику, а когда он мне ее принес из супермаркета, я выкинула все в помойку с истерикой, что клубника пахнет лекарствами, а не ягодами. Кто такое выдержит?

– Подруга, потерпи, родишь, и все пройдет! – успокоила ее Яна.

– А сегодня я нашла у Бориса в пиджаке вот это, – и Ася протянула Яне сложенную вдвое бумажку, снова залившись слезами.

Яна прочитала: «Дорогой, завтра, как всегда. Вечно с тобой, твоя судьба. К.».

Яна хотела махнуть рукой и сказать Асе, что все это ерунда, но врать подруге она не могла.

– Знаешь, Ася, давай успокоимся, пойдем попьем чаю, выспимся и завтра на свежую голову подумаем, что все это может означать. Я знаю, что мы найдем достойное объяснение.

– Какое объяснение? – взорвалась Ася. – Тут же все сказано черным по белому!

– Я не верю, Борис всегда такой внимательный, порядочный по отношению к тебе. Я просто уверена, что здесь что-то не так!

– А я уверена, что это может означать только одно – Клаву, Катю, Карину или еще кого-нибудь! – продолжала кричать Ася.

Яне стоило большого труда успокоить подругу и уложить ее в постель. Сама она умылась, расчесала волосы, надела пижаму в малиновый горошек и, широко зевнув, поплелась на кухонный диванчик, где приготовила себе подушку с одеялом. Яна легла, выключила свет и, натянув одеяло до подбородка, попыталась погрузиться в сон. Но после этой жизнеутверждающей записки Бориса Яна уснуть не могла. Она понимала, что эта записка может означать серьезный роман или легкую интрижку. В обоих случаях это выглядело мерзко, и Яне было до слез жалко подругу.

«Неужели Борис относится к этим мужьям-подлецам, которые изменяют беременным женам?» – думала