Уже через полчаса Ева сидела, прижавшись к Диме, который только что переоделся в сухую одежду, и давал показания полицейскому Ивану Костову. На этот раз тот выглядел еще более мрачно. Костюм на нем сидел так, словно он не снимал его неделю, причем даже ночью. Костюм был зеленоватого цвета, спущенные носки – темно-бордового. При всем том на его шее болтался желтый в крапинку галстук. Чувствовалось, что одежда служила этому полицейскому для того, чтобы не мерзнуть и прикрывать наготу, а вовсе не для красоты и стиля.

– Я приезжал сюда сегодня днем, допрашивал массу свидетелей захвата судна, и вот не прошло и несколько часов, как оказался снова в этом «Буревестнике», – констатировал Иван, хмуро глядя на Еву и Диму. – И главное, все те же люди сидят передо мной.

– Извините, что так получилось, но мы с Евой являемся на этот раз единственными свидетелями.

– Не кажется ли вам, молодой человек, странным тот факт, что вы являетесь главным участником и свидетелем всех преступлений, происшедших на этом курорте?

– Вы еще скажите, что я являюсь главным подозреваемым! – возмутился Дима. – Откуда я знаю, почему так получается? Черная полоса настала в моей жизни.

– Это у меня черная полоса настала, – вздохнул Иван, ослабляя узел галстука. – Как только русские туристы заехали в «Буревестник», так и началось… Не будет мне теперь покоя от русской мафии!

– Конечно, легче всего свалить на русских! – закричала Ева, вдруг ощутив прилив патриотизма. – Среди немцев и англичан встречаются исключительно порядочные люди! Мифическая русская мафия! Если у вас в Болгарии завелся маньяк, который убивает женщин, то разразится скандал и вы выплатите большую компенсацию пострадавшим! А если списать это безобразие на русские разборки, то это совсем другая история.

– Разберемся по справедливости, – прервал Еву Иван Костов.

В принципе Еве и Диме нечего было рассказывать про то, как они обнаружили пострадавших женщин. Они не видели никого поблизости, кто мог быть причастен к преступлениям, и ничем не могли помочь следствию.

– Ничего, у нас будет больше информации, когда мы снимем показания с пострадавших, – успокоил себя следователь.

– Как они? – спросила Ева.

– Обе женщины доставлены в ближайшую больницу, что в трех километрах отсюда, врачи сказали, что состояние обеих стабильное. Вы, Дмитрий, спасли эту девушку… опоздай вы еще на минуту… Вторую женщину, Татьяну, оперируют, но с ней тоже все будет хорошо, не волнуйтесь. Вы сможете их навестить уже завтра-послезавтра. У меня к вам другой вопрос… Что вы делали у бассейна, Дмитрий?

– Это так странно?

– В это время там обычно не бывает отдыхающих, – ответил Костов.

– У меня было назначено свидание с этой девушкой, – выдавил из себя Дима.

– Вот как? Интересно! – обрадовался следователь.

– Не думаете ли вы, что я сам сначала скинул ее в бассейн, а затем спас?

– Может быть, для того, чтобы произвести впечатление на девушку? Герой-спаситель…

– Как вы можете так говорить! Человек спас ее, а вы обвиняете его черт знает в чем! – заступилась за брата Ева.

– Это… всего лишь предположение.

– Богатая у вас, однако, фантазия, господин Костов, – закурил Дима, откидывая челку со лба.

– Да… Девушка пошла на свидание с вами, а вместо этого ее чуть не убили… На свидание с вами, Дмитрий, заметьте… Вы прямо роковой мужчина. Остается узнать, что вторая пострадавшая делала на безлюдном пляже… – задумчиво произнес Иван Костов.

Ева переглянулась с братом: если следователь узнает, что и Татьяна шла на свидание к тому же человеку, он точно определит его как маньяка.

– Я думаю, что вам сама Таня скажет, что она там делала… – тихо проговорила Ева.

– Я надеюсь на это. Сейчас ее прооперируют и…

– Шеф! – ворвался к ним молодой сотрудник полиции. – Мы получили разрешение, можно начинать переселение людей.