спрашивала, почему именно этот мультик, но подозреваю, что ему нравилась незатейливость отношений Тома и Джерри. Они лупят друг дружку по голове и разными способами изводят, а больше там ничего не происходит. По сути, папа на своей работе делал все то же самое, только в гораздо более изощренной манере, с бесконечной перепиской туда-сюда, сложными переговорами, замысловатыми процессами, двусмысленными формулировками. Думаю, иногда папе очень хотелось просто треснуть противников своих клиентов по башке или размазать им по морде сырое яйцо, и дело с концом. Временами мне кажется, что он не был счастлив на своей работе и в душе страдал от осознания того, что все равно навяжет ее же и Тому, и мне, она хоть и нелюбимая, но денежная, а это практично, потому что развязывает руки. Он часто говорил об этом, о свободе действий. Но сейчас мне вдруг пришло в голову, что на самом деле речь шла просто о деньгах. Папа старался делать все, чтобы мы не были стеснены в средствах. Думаю, он позволил бы мне стать не адвокатом, а кем-нибудь другим, лишь бы это была доходная профессия. Кардиохирургом, например, или риелтором. Или стоматологом. Фу, гадость, лечить зубы. Не знаю ничего более идиотского, чем зубы. И главный идиотизм, что они живые. Спрашивается зачем? Нет бы они просто торчали во рту и выполняли свою работу и не болели бы, изводя бедного человека. А то еще я могла бы стать пилотом. Вот это папе понравилось бы. А что, буду работать на два фронта: сегодня пилот, завтра адвокат. По большому счету это примерно одно и то же. Статус в обществе, деньги и загар круглый год.
Ан Хьюн-Су заставляет себя ждать. Я уже на стенку лезу. Прочитала в «Что должен знать каждый датчанин» о частотной модуляции и о гальванизации. Не готова согласиться что каждый датчанин обязан это знать. И вообще — скучаю до одури.
Как он смеет заставлять меня ждать? Только потому, что умеет бегать на коньках. Пусть только придет, я ему накостыляю.
О, и я обнаружила сию секунду, что мне отлично пишется о Солнышке, когда я злюсь. Тогда я обхожусь с ней совсем безжалостно. Только что написала главу «Сатана попутал Солнышко отсосать у него». Фу, бедняжка.
Звонил Кшиштоф доложить, что заканчивает выкладывать плиткой второй бассейн. Спрашивал, чем ему заняться потом. Я прикинула, что бы еще можно было сделать в доме, но ничего не придумала, как- никак мама обустраивала этот дом почти двадцать лет и содержала его в порядке, так что бери «БМВ», сказала я Кшиштофу, и езжай в Польшу, устраивай свою жизнь, а я обещаю позвонить в банк, чтобы они перевели тебе деньги. Но он ответил, что звонит не про деньги, он присмотрелся к этажу для персонала и предлагает немного его подправить. Можно бы, например, сделать новую кухню, перестроить ванную и так далее, но мне кажется, ему не стоит с этим всем заморачиваться, я все равно наверняка буду дом продавать, а для дома в этом ценовом классе вряд ли играет роль, давно ли обновляли кухню для персонала. Он спросил, собираюсь ли я жить в другом месте, и я ответила, что вообще не собираюсь жить. Он сник и спросил, как я, где и прочее, не тоскую ли я непрестанно, и сказал, что когда человек в таком состоянии, как я, ему нельзя быть одному. Потом сказал, чтобы я возвращалась, здесь у меня дом и собака. И вообще, мое место здесь, хотя сейчас мне конечно тяжело. Можно подумать, психогейр имел с ним брифинг. А что, вполне возможно, во всяком случае Констанция точно с ним разговаривала, потому что он сообщил мне, что она привела ему Финч Хаттона; Кшиштоф говорит, она отказалась держать щенка дальше, у нее слишком много других забот, так что теперь Финч Хаттон живет с Кшиштофом, а я не могу ничего понять. Это слишком не похоже на Констанцию. При ее-то гипертрофированном чувстве долга и ответственности, уж не говоря о том, как она обожает животных, отдать маленького сладкого щеночка незнакомому человеку? Тем более что к иностранцам в ее семье относятся с большим подозрением. Что-то тут нечисто.
Кшиштоф сказал, что он каждый день выводит Финч Хаттона на прогулку, и спросил, нельзя ли ему брать папины лыжи с ботинками, он видел их в подвале. Я, конечно, разрешила и спросила у Кшиштофа, что же будет с Финч Хаттоном, когда он уедет в Польшу. Он замялся, и тут я поняла, что ему хочется остаться и он надеется, что я предложу ему пожить в доме, стеречь и беречь его. А что, мне это очень даже кстати. Кшиштоф обрадовался. Ой, прикинь, дорогая: где-то в Осло у тебя огромный дом с собакой и Кшиштофом, а ты торчишь в корейском отеле и ждешь, когда явится Ан Хьюн-Су или случится землетрясение или наводнение или еще какая глобальная катастрофа, которая меня наконец погубит. Черт бы побрал этого Ан Хьюн-Су, кстати говоря. Пропади он пропадом. Меня тошнит от этих спортивных пай-мальчиков, которые думают только о спортивном режиме и новых рекордах.
Еще немного, и я найду-таки какой-нибудь допотопный самолет-развалюху и полечу дальше.
Он явился вчера поздно вечером. Я давно уже перестала ждать и решила, что это горничная принесла из стирки мои вещи, а за дверью стоял он, совсем такой же, как на экране телевизора, только не в трико. Я влепила ему пощечину в уверенности, что он повернется и уйдет, но он остался. Стоял в коридоре совершенно обалдевший, потом появился малый из отельного персонала, и Ан Хьюн- Су смутился — испугался, что его узнают. Делать нечего, я втянула его в номер, и мы тут же оказались в койке, он был хорош, но представляете, мы не обменялись ни словом, не знакомились, обошлись безо всяких формальностей. Потом уж я поняла, насколько это было правильно — съездить ему по физиономии, это сразу сбило с него спесь, и он понял, что таких девушек как я не заставляют ждать по нескольку дней.
Потом мы спустились в бар. Чтобы его не узнали, мы сели в дальнем углу и стали пить крошечными порциями. По-английски он едва говорит, но с помощью мимики и рисунков мы сумели объясниться. Он рассказал мне о своих проблемах, я ему — о своих. На него произвело впечатление, что вся моя семья погибла. Он не знал, что и сказать. Но и у него жизнь, оказывается, не такая уж безоблачная. Среди конькобежцев огромная конкуренция, подробностей я не уловила, но поняла, что ему приходится несладко. Его заинтересовало интервью, которое я упомянула в эсэмэске, я попыталась объяснить, что пишу для специальной газеты, она для тех, кто думает себя убить, но он ничего из моих слов не понял, и как ни крути, довольно сомнительно, что герою Олимпиады, только что вернувшемуся из Турина с тремя золотыми и одной бронзовой медалью, есть что сказать читателям «Самоубийцы».
Он заночевал у меня, а уезжая утром на тренировку, спросил, хочу ли я быть его девушкой. Такой милый. Тренируется по десять часов каждый день. Я ответила, что вполне могу быть его девушкой.
Сегодня ездила с Хьюн-Су на тренировку. Сначала пробежка и растяжка, потом лед, обед и разбор видеозаписи забега на пятьсот метров в Турине. И Хьюн-Су, и тренер очень разочарованы, что он не взял и этого золота, они рассчитывали на четыре медали, но канадец обошел его, и они никак не могут взять в толк, как ему это удалось, они говорили по-корейски, так что я ничего не понимала, но кивнула, когда Хьюн-Су сказал мне «wokking Canada», потому что решила, что он предлагает заказать еды из ближайшей лавочки под названием «Wok King Canada», я была жутко голодная, но оказалось, что он хотел сказать «fucking Canadian», пришлось научить его правильно произносить fucking. Тут годится и фак, и факк, и даже фэк, это дело вкуса, но все они не имеют отношения к приготовлению пищи в сковородке системы вок.
Была на банкете в Корейском конькобежном союзе. Они устроили праздник в честь самих себя и победы в Турине. Познакомилась с товарищами Хьюн-Су по команде, тренерами и президентом союза. Я оказалась гвоздем программы. Моя белокожесть и белокурость для них страшная экзотика, Хьюн-Су мной хвастает, заметила я, видимо, я существенно добавляю ему очков, а он мне, но должна сказать, что положение в обществе не занимает меня сейчас, наоборот, кажется мне глупостью, и, если уж говорить начистоту, я вдруг поняла, что у наших отношений нет будущего. Что мне Ан Хьюн-Су? А что я ему? Мы и поговорить-то особо не можем. И он не в состоянии постичь, кто я такая и что я не собираюсь заживаться на этом свете. У него просто нет ни жизненного, ни культурного опыта для понимания этого. Я и сама не знаю, что мною движет. Но понимаю, что сутками сидеть и ждать его, пока он тренируется или уезжает на
