Леоне, что дало армии альмохада преимущество. Мы выиграли битву, решительно и бесповоротно, еще до того как прибыли леонцы.
– Значит, он намеренно опоздал?
– Невозможно знать наверняка, – ответил Габриэль. – Но похоже, де Сильва хочет, чтобы на этот раз Фердинанд более активно действовал против кастильцев, не оставляя всю грязную работу альмохада. Этакая демонстрация преданности.
Бланка коснулась высохших чернил:
– Разве он может писать такое королю?
– Возможно, это объясняет неприятности, в которые мы попали, – сказала Ада. – Не сеньора и мои долги, а люди, посланные де Сильвой за этими письмами.
Она продолжила читать.
– Что-нибудь еще? – спросил Габриэль.
Она отрицательно покачала головой и, свернув пергамент, сунула свитки обратно в сумку.
– Джейкоб или его люди, должно быть, перехватили их. Ты сказал, что он вернулся в Сеговию, да?
Габриэль пристально посмотрел на нее, вдруг почувствовав, что она что-то от него скрывает. Мысль о ее обмане поразила его в самое сердце.
– Он должен был поговорить с доньей Вальдедроной и, возможно, с Альфонсо.
– Он работает на ее светлость, собирая информацию. Может быть, он оставил эти свитки Дэниелу на хранение, пока она уезжала в Аларкос.
Бланка широко улыбнулась:
– Он шпион? Правда?
– Уже давно прошло то время, когда я с таким же энтузиазмом относилась к его профессии. В основном она означает долгие отсутствия и секреты. – Щеки Ады порозовели, и она опустила голову. – Я не могла вынести ни то ни другое.
– Слишком опасно возить эти свитки с собой, – сказал Габриэль. – Это мы уже проверили на себе.
– Невольно. Он будет очень разочарован во мне.
Ее слова заставили его снова и с еще большим беспокойством задуматься о природе их с Джейкобом отношений. Молодой, англичанин, образованный, преданный. Габриэль коснулся ее плеча, словно прикосновение могло прогнать ее сомнения и сломать все барьеры.
– Ты уже не та женщина, которую он оставил на мое попечение.
Ее губы изогнулись в дрожащей улыбке.
– Это хорошо или плохо?
– Зависит от того, чего он хочет от тебя, – ответил он, вспоминая рассказы Ады о том, как Джейкоб доставал ей опиум и во всем потакал. – Что до свитков, то мы сохраним их, и пусть король Альфонсо сам решает, что делать с моей отвратительной семейкой. И со своим вероломным леонским кузеном.
– Что ты предлагаешь?
– Одевайтесь, вы обе, – сказал он, вставая. – Мы не должны оставаться здесь.
Ада принялась собирать свои вещи в сумку. Бланка решительно кивнула.
– Поскольку ты избил Фернана, они за тобой будут следить. За всеми нами.
Фернан. Он как нарыв, несчастная пародия на человека. После истории с опиумом он заслуживал гораздо более близкого знакомства с кулаками Габриэля. Впрочем, Фернан, похоже, единственный, кто может ответить на его вопросы. Сможет ли Габриэль поверить ответам этого фигляра, оставалось загадкой.
– Найди Фернана, – приказал он Бланке. – Пожалуйста. Единственный раз за время своего жалкого послушничества он пойдет на мессу. Сегодня вечером.
Глава 26
Брат Теллес собирался проводить мессу, значит, Великий магистр Родригес отсутствовал. Совет тринадцати еще не собирался. Рыцари ордена пока еще не получили приказа взять его под стражу за избиение Фернана.
В потоке горожан, стекающихся в собор на полуночную мессу, Габриэль искал Аду. Если все пройдет гладко, они выберутся из города и к рассвету будут в безопасности. А потом...
Он закрыл глаза и увидел за своими веками только черноту. Никакой ясности. Никакого определенного будущего. Но, как это ни пугало, сейчас он дышал легче, чем за весь последний год. Возможно, пришло время наполнить эту черную пустоту новым будущим.
Габриэль открыл глаза, немного растерянный видом нескольких сотен прихожан. В просторном соборе гулко раздавались голоса. Среди всех этих людей одиночество вдруг обрушилось на него, но Ада была здесь. Она сидела рядом с канонисами. Отыскав его глазами, Ада улыбнулась, неуверенно, как будто прося позволения что-то сделать. Куда исчезла женщина, которая разделась перед ним донага в купальне? Он ничего не знал об Аде. Чем ближе они сходились, тем нерешительнее она становилась. Избавление от неестественной свободы наркотика сделало ее другой.
Бланка потянула Аду за рукав, и он увидел, куда она незаметно показывает: Фернан сидел в четырех рядах от Габриэля, его белые одежды и бритая голова сливались с остальными. Только когда он повернулся, по темно-багровым синякам на его лице стало ясно, что это Фернан.
Габриэлю не нравился этот тощий клоун, но от вида этих синяков ему стало не по себе.
Месса началась с проповеди, превозносящей необходимость любви и милосердия к ближнему. Бесчисленные взгляды касались лица Габриэля и тут же исчезали, наверняка обращаясь на Фернана. Дым факелов и свечей жег его ноздри, в ушах гудел шорох сотен тел.
Когда прихожане двинулись к алтарю за причащением, Габриэль увидел, как Бланка незаметно покинула канонис. Ада с безмятежным видом смотрела прямо перед собой. Церемония затянулась далеко за полночь, пока громкий крик в глубине собора не заставил все головы повернуться туда.
Габриэль и Ада воспользовались сигналом Бланки и стали незаметно продвигаться в направлении, противоположном суетливому движению толпы. Еще один крик, на этот раз не Бланки. Внезапная сумятица заставила испуганных прихожан еще быстрее броситься к выходам. Габриэль растолкал локтями перепуганных, мечущихся прихожан и, добравшись до Фернана, затащил его в исповедальню.
Зажимая ему рот рукой, Габриэль уставился на него.
– Почему ты это сделал?
Фернан глазами показал на руку, не дающую ему говорить.
– Только слова, понятно? Если ты закричишь или позовешь на помощь, то сразу перестанешь быть мужчиной.
Глаза Фернана слегка расширились, и он кивнул. Габриэль освободил его рот, но продолжал держать руку у горла.
– Говори.
– Вот теперь ты требуешь подробностей, – возмутился Фернан. – Перед тем как превратить меня в ходячий синяк, ты не хотел ничего, кроме голых фактов. Ты знаешь, как теперь будет трудно найти приличную шлюху?
– Ты вылечишься, если только не продолжишь эти шутки. – Он нажал сильнее. Фернан судорожно открыл рот, чувствуя неумолимую руку на своем горле. – Почему ты это сделал? Что Пачеко знает о тебе?
Фернан с присвистом вдохнул через нос.
– У меня есть сын.
– Что?
