– Но восемь человек – это больше, чем я ожидал, – сказал Габриэль. – Их встревожил шум в бане.

Он опустил свои темные глаза, его лицо превратилось в мрачную маску. Ада уже раньше видела это выражение, в моменты перед тем, как на них напали в купальне. Воздух вокруг него буквально искрился.

– Ворота сами по себе простые, – сказал он. – Две створки, обе на блоках. Никаких амбразур в стене. Ни башни, ни рва. Еще несколько минут без драки, и эти люди расслабятся.

Ада попыталась посмотреть на эту сцену его глазами. Но она видела только восемь вооруженных мужчин, стоящих между ними и дорогой на свободу.

– Просто, значит?

– Не просто. Просто возможно.

– Смотрите! – воскликнула Бланка.

Она кивнула в сторону алькова в крепостной стене, где ждали две лошади. Одинокий оруженосец стоял, держа поводья и покачиваясь на ногах, его глаза были закрыты.

– Этот парень живет на ферме, что за городскими воротами.

– Должно быть, они привели еще людей из деревни, – сказала Ада.

– Нет, – возразил Габриэль.

Кровь и грязь после битвы покрывали его с ног до головы, он держал два смертоносных оружия. Теперь он стал совершенно другим.

– Мальчишка, может быть, и местный, но те стражники из Толедо. Посмотрите на их оружие – все сделано из стали.

Бланка кивнула.

– Он прав. Я не узнаю никого из них.

– Мы с Бланкой можем привести этих лошадей, – сказала Ада. – Габриэль, а ты разберись со стражниками.

– Нет.

– Мы сможем, – подтвердила Бланка, вкладывая дубинку в руки Габриэля. – Я знаю этого юного оруженосца. Если мне удастся заговорить с ним, я смогу убедить его отдать лошадей в обмен на золото.

Габриэль нахмурился, но без колебаний сжал палицу.

– И он не будет думать о наказании, которое получит, когда обнаружится пропажа лошадей?

Улыбка еще больше округлила щеки Бланки.

– Он не из тех парней, кто много думает о будущем. Ада, ты умеешь ездить верхом?

Ада улыбнулась:

– Ты действительно хочешь выбраться из этой деревни?

– Больше, чем ты можешь себе представить.

– Да, я умею ездить верхом.

Ада уже приготовилась перейти дорогу, но Габриэль поймал ее за руку.

– Я не доверяю тебе. В последний раз, когда ты сидела на лошади, ты сражалась с бандитами, чтобы вернуться в Толедо.

– Это было до того, как я узнала, какой ты очаровательный человек.

Пальцы, держащие ее руку, сжались крепче.

– Ты ускачешь одна и найдешь ближайшего аптекаря.

Ада выдернула ладонь из его руки, но не отвела взгляда.

– Толкай женщину к ее порокам слишком часто, и она поддастся.

Бланка кашлянула.

– Я ценю вашу заботу, сеньор, но она останется со мной.

– Откуда тебе знать? Ты понятия не имеешь, на что она способна.

– Да, но она не оставит своего hombre (мужчина исп.).

Ада не смогла найти слов. Мысль о том, что Габриэль ее, связала ей язык. Но его лицо напряглось. Ни воин, ни послушник, в этот момент он казался совершенно другим человеком, окруженным камнем и сталью.

Она заставила себя посмотреть на Бланку, отрывая взгляд от резкого профиля Габриэля.

– Габриэль мой тюремщик, хотя он может заявлять и другое.

– Вы оба спорите с большой страстью. – Бланка тихонько покачала головой. – Простите меня.

Габриэль резко выдохнул.

– Мы зря теряем время. Бланка, ты приведи лошадей. Ада, будь готова у ворот. Готовься двигаться быстро.

Ада попыталась беззаботно улыбнуться, но не смогла.

– Значит ли это, что теперь ты мне доверяешь?

– Нет, – ответил он. – Но никто из нас не выберется из Епеса, если мы не будем действовать сообща. Если будешь спешить, тебя поймают.

Она посмотрела в полные надежды глаза Бланки.

– Я не сделаю ничего опрометчивого, – тихо произнесла Ада. – Сегодня ночью мы покинем Епес. Все мы.

Габриэль пригнулся к земле, прячась за кустами. Сидя на корточках, он переступил с ноги на ногу, чтобы снять напряжение в ногах. У них будут лошади. И они будут в безопасности.

Когда Ада и Бланка исчезли из виду, он стал продвигаться вдоль кустов, ограничивающих двор. Один шаг из этого укрытия, и он окажется на виду у стражников, охраняющих ворота.

Его сердце билось ровно, а дыхание не было ни затрудненным, ни учащенным. Теперь все было по- другому. Он готов к битве. Он слышал каждый шорох, видел каждую линию и каждый угол бледного света. Ничто не ускользало от его внимания, особенно те клятвы, которые он нарушил, и трудности, препятствующие его успеху. Восемь к одному.

Она не оставит своего hombre.

Простое утверждение Бланки звучало в его голове, пока не стало тонуть в стрекоте сверчков, тихом ветерке и негромком разговоре стражников. В своей жизни он принадлежал только одному человеку: своему отцу и хозяину, Хоакину де Сильве.

Слабый свет луны поблескивал на оружии, которое он держал. Если он перестанет думать о своих деяниях – и тех, что в прошлом, и тех, что еще ждут его, – он никогда не выживет. Его захватит безумие.

Делай что должно. Ищи прощение в приближающемся утре. Если оно будет.