сплюнул слюну, вытер рот и продолжил: — Я вот как решил — жена моя, Чарити, уж, наверное, к праотцам отправилась, а детишки были все здоровенькие, благослови их Господь! Кому, как не им, жить да радоваться. Вот беда-то какая, что ты не брюхата, — неожиданно произнес старик.
Тай краем глаза покосился на Жанну, которая, в свою очередь, во все глаза смотрела на старика, словно у того внезапно выросли рога, или крылья, или то и другое вместе.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — прямо сказала она.
— Разрази тебя гром, девчонка! Ну что тут непонятного? Золотишко мне надо деткам своим передать, а уходить из этих мест я не хочу, и точка. А ты одна не сможешь золото нести. Коли не в положении, не будет у тебя мужика крепкого, чтоб защитить и уберечь от бед, и не узнают никогда мои дети, что папаша о них беспокоится.
Жанна беспомощно открыла рот, но не сумела издать ни звука. Сглотнув, она попыталась снова, но было уже поздно — вмешался Тайрелл.
— Давайте разберемся в ситуации, — спокойно произнес он. — Правильно ли я понимаю, что у тебя есть золото, которое ты хочешь передать своим детям? Ты считаешь, что если Жанна беременна, то мы вместе уйдем из долины и доставим твое золото в крепость.
Безумный Джек нахмурился.
— Ну, у меня на уме было более… скажем так, дружелюбное место, чем крепость. Вообще-то я не знаю, где они теперь обитают. Не могу я золотишко свое первому встречному доверить. Не успеешь повернуться спиной, как ты уже покойник.
Тай хотел было возразить, но не сумел. Одно он знал наверняка — с появлением старателя и его предложением будущее его стало более определенным.
— Вот и получается, — продолжал между тем старик, — что золотишко я могу передать только другу, тогда моя душенька будет спокойна. Понимаешь, о чем я, сынок? Кстати, тебя я другом не считаю, без обид, только правда. А вот Жанну считаю. Если она скажет, что доставит золото деткам моим, значит, она это сделает или умрет, пытаясь сделать. — Помолчав некоторое время, Безумный Джек снова заговорил: — В том-то и суть дела. Девчонка, конечно, добыча некрупная, однако совсем без внимания не останется. А чтоб золото нести, мужик нужен, огромный, как гора, и ловкий, как змея.
— Такой, как я? — спросил Тай.
— Именно.
— Но я не твой друг. Без обид.
— Без обид, сынок. Это сущая правда. Были б у тебя чувства к Жанне, ты бы помог ей с золотом, защитил ее. И она была бы в безопасности, и богатство мое вместе с ней. Но она не брюхата, значит, тебе нет до нее никакого дела, и золото мое детишки так и не увидят.
— Тот факт, что я
Безумный Джек издал звук, средний между хохотом и фырканьем.
— Черт возьми, милая, ты не брюхата не потому, что отказала ему, а потому, что он сам не хотел. Может, о его порядочности это что-то и говорит, но уж точно не убедит меня в его… ну, скажем так, взглядах на жизнь.
Щеки Жанны заполыхали пурпурным пламенем от осознания того, что старик знает о ее заветном желании — чтобы Тай видел в ней настоящую женщину. Кровь отхлынула от ее лица, она стала бледной как полотно. От того, чтобы развернуться и уйти прочь, ее удерживало лишь осознание, что Безумный Джек нуждается в ее помощи и именно поэтому он говорил с ней так откровенно, гораздо откровеннее, чем обычно. Глядя в лицо старого старателя, она заметила, что оно имеет нездоровый желтоватый оттенок. Джек никогда не отличался крепким здоровьем, но сейчас казался особенно ранимым, как человек, стоящий на грани отчаяния.
Мысли о том, как исправить ошибки прошлого, не давали покоя этому старому больному человеку, он словно чувствовал, что может и не успеть.
Собрав все свое мужество и стараясь не обращать внимания на нехорошее предчувствие, Жанна дотронулась до руки Джека.
— Тайрелл взял то, что я ему предлагала, и решил, что это ему не подходит, вот и все, — произнесла она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и убедительно. — Но он действительно порядочный и достойный человек, поверь мне.
— Жанна… — начал было Тай.
— Что? — быстро спросила она, не отводя взгляда от старика. — Я, конечно, не умею говорить так красиво, как Тай, но суть дела от этого не меняется. Я хотела его. Он взял меня. Больше он меня не хочет. Старая история, по сути дела. В книгах, которые я читала, сказано, что это древнейшая история со времен сотворения мира. Но она ничуть не умаляет честности Тая, Джек. Он не лгал мне, как ты говорил, это делает истосковавшийся по женщине мужчина. Не было красивых слов и обещаний, а только я, Тай и ночь.
Долгое время Безумный Джек хранил молчание, затем, вздохнув, погладил Жанну по руке:
— Мне очень жаль, малышка.
— Сожалеть тут не о чем. Я, по крайней мере, ни о чем не жалею. Когда этой зимой я перечитаю книги из моего сундука, я лучше пойму их содержание. И весна для меня наступит быстрее, чем обычно. Затем Зебра подарит мне жеребенка, о котором я буду заботиться, а к концу лета снова смогу ездить на ней верхом по плато, в скорости соревнуясь с ветром. Затем придет осень, небо затянет низкими тучами, будет часто идти дождь, и я, сидя у костра в своем секретном лагере, примусь сочинять истории о тенях, бродящих в ущельях, о людях и местах, а также о воспоминаниях, которые снова и снова возрождают минувшие события… — Голос ее превратился в тонкую паутинку звука. — Не нужно сожалеть.
Тай хотел было возразить, но в горле у него пересохло, и он не смог выдавить из себя ни слова. Горькая речь Жанны заполнила все его существо, болью отдаваясь в каждой клеточке тела. Он с силой сжал зубы.
— Ты не можешь остаться, — хрипло произнес он.
Девушка никак не отреагировала, словно он ничего не говорил вовсе. Она по-прежнему смотрела прямо в лицо старика, который недоверчиво качал головой.
— Он дело говорит, Жанна, — сказал Джек. — Тебе нельзя здесь оставаться. Больше нельзя. Я и об этом думал, ой как долго думал! Тебе принадлежит большая часть моего золота.
— Не будь смеш…
— Это ты не будь, — отрезал старатель. — Навостри-ка уши да послушай старика, который много зла повидал на своем веку, хоть и добра немало. Папаша твой деньгами меня ссужал не раз и не два, а я доброту помню.
— А ты давал нам золото с тех пор, как я себя помню, — быстро сказала девушка.
Безумный Джек пробормотал что-то себе под нос.
— А как насчет того раза, когда ты нашла меня на дне глубокого ущелья, всего изломанного, и залатала мою старую шкуру, к жизни меня вернула? Ты жизнь мне спасла. Я уж не говорю о том, что ты живот мой лечишь, не даешь ему прохудиться, да еще и истории мои бесконечные выслушиваешь. Половина моего золота твоя, и точка. Надо было отдать его тебе давным-давно, чтоб ты выбралась из этой дыры да зажила по-человечески, но мне, понимаешь ли, нравилось, что не один я обитаю в этих краях, что душа есть родственная рядом, которой наплевать на мое богатство.
— Спасибо, конечно, но мне твоя компания нравится точно так же, как и тебе — моя, — возразила Жанна. — А золота твоего мне не надо.
— Девчонка, ты совсем меня не слушаешь! Опасно тебе здесь находиться, понимаешь? — С этими словами Безумный Джек повернулся к Таю: — Разбойникам жертву выбирать не приходится, сынок. Итак, у меня к тебе есть предложение вроде как деловое. Готов меня выслушать?
— Да, готов.
— Эта упрямая девчонка — добыча. Индейцы все прибывают в эти места, и солдаты скоро придут у них на хвосте. Слухи ходят, что армия наша собралась стереть с лица земли это гнездо гремучих змей. Каскабель постился и молился как одержимый. И вот явилось ему видение, будто приведет он приспешников
