тележки.
В повозки были впряжены ослики. Женщины и мужчины постарше по очереди садились в них, но берберы помоложе упорно мерили шагами пустынную тропу.
Отыскав Доркас и Арнию, она схватила горничную за руку.
— С вами все в порядке?
— Лучше, некуда, — устало улыбнулась Доркас.
Поняв ее вопрос, Арния сказала:
— Все не так страшно, как казалось.
Доркас согласно кивнула:
— Похоже на долгую, неспешную прогулку. Главное — найти подходящий ритм.
Немного успокоенная, Эмили стала рассматривать лагерь. Шатры раскинули вокруг уже вырытой ямы, в которой разводили огонь.
За ее спиной кто-то фыркнул. Похожие на когти пальцы вцепились в ее локоть:
— А вы, госпожа, будете спать в нашем шатре.
Повернув голову, Эмили встретилась взглядом с блестящими темными глазами на смуглом морщинистом лице. Старуха улыбнулась, показав удивительно белые зубы.
— В лагере вам не нужно скрывать лицо. Мы здесь все родственники, и на время путешествия вы стали одной из нас.
Эмили так привыкла к бурке, что почти не замечала ее. Но теперь вдруг почувствовала, что задыхается в плотном черном одеянии, и быстро стащила бурку.
Старуха внимательно осмотрела платье Эмили и даже пощупала ткань.
— Какая тонкая! — покачала она головой. — Долго не прослужит.
Так же внимательно она осмотрела одежду Доркас и Арнии.
— Пойдемте, — велела она и направилась к повозкам, выстроившимся позади шатров.
— Я мать Али-Джихана, зовите меня Анья. Будете спать в одном шатре со мной и другими почтенными женщинами. И нужно найти вам подходящую одежду.
— Благодарим вас, — ответила Эмили, почтительно наклонив голову.
Анья бросила на нее умный, оценивающий взгляд.
— А потом ты вознаградишь нас, рассказав, что происходит, верно?
Эмили, скрывая улыбку, кивнула:
— Да, если захотите.
Анья показала на повозки:
— Сначала нужно занести наши вещи в шатер.
В шатер внесли свернутые ковры, шерстяные одеяла, шелковые пологи и полотняные простыни и подушки, а также чеканные блюда и тарелки — все предметы быта кочевников. К ним присоединились еще четыре старушки: Марила, Катун, Бершеба и Джирла — и принялись раскладывать принесенное. Судя по лицам, они умирали от любопытства.
Когда все уселись на коврах скрестив ноги, поставили в центре маленькую жаровню и стали пить чай с запахом розы, Анья пояснила:
— Младшие женщины будут готовить еду на большом костре. Вы можете помочь: лишние руки не помешают.
Доркас и Арния кивнули.
— По правилам нашего племени, — продолжала Анья, — незамужние женщины должны ночевать в шатрах родственников. Поскольку здесь у вас нет родных, будете спать в этом шатре и держаться рядом со мной. Незамужним женщинам не позволено находиться одним среди мужчин.
— Но Арния замужем, — запротестовала Эмили.
— Я знаю. Но у ее мужа нет своего шатра, и он спит в шатре моего сына и его охранников. Так что Арнии лучше оставаться здесь, но она может свободно ходить по лагерю и разговаривать с мужем.
Арния согласно наклонила голову.
Эмили поставила свой стакан на пол.
— Мне придется часто говорить с майором Гамильтоном по нашему общему делу.
Анья сурово нахмурилась.
— Это позволительно только в том случае, если он приблизится к вам, и только в центре лагеря. Чтобы все видели.
— Но…
— Никаких возражений, — оборвала Анья. — Вы наши гости и, разумеется, должны понимать и уважать наши обычаи.
Что оставалось делать Эмили? Она кивнула:
— Как скажете.
Она не сомневалась, что мужчины найдут ее, если возникнет такая необходимость. Но Гарет? Он, конечно, воспользуется берберскими обычаями в качестве предлога, чтобы избежать всяких с ней разговоров.
— Прекрасно! — Анья похлопала ее по руке. — А теперь посмотрим, что мы можем найти для вас из одежды.
Следующий час Эмили вместе с Доркас и Арнией примеряли одежду, найденную для них старушкой. Женщины позвали на совет своих дочерей и невесток. Почтенные вдовы объяснили, что им нужно, и молодые женщины мгновенно разлетелись по своим шатрам. Вскоре они вернулись с юбками, свободными туниками, сорочками и в ожидании своей очереди изучали ткани и фасоны одежды чужестранок.
Берберские одеяния были куда лучше приспособлены к переходу через пустыню. Более легкие тобы — просторные одеяния, надеваемые на сорочки, были идеальны в жарком климате. Бурку сменила чадра. Поверх тобов можно было надеть юбки и жилеты, особенно по вечерам, когда в пустыне очень холодно.
В таком виде все три женщины вполне могли сойти за берберок.
— Хорошо, — одобрила Анья. — А теперь пойдем к остальным.
Гарет возлежал на подушках в шатре Али-Джихана перед жаровней, и слушал хозяина, рассказывавшего о правилах и обычаях жизни берберов.
— Я правлю племенем и караваном. Но моя мать правит лагерем. Так заведено. Поэтому вы не сможете встречаться со своими женщинами наедине, пока мы в пути, — закончил он, философски пожав плечами.
— Что поделать, — усмехнулся Гарет, глотнув освежающего чая. — Не вижу никаких затруднений.
Али-Джихан хлопнул его по плечу и поднялся.
— Пойдем к остальным, скоро время ужина.
Гарет последовал за ним. Люди собирались в центре лагеря, болтая и наблюдая, как готовится еда на костре. Женщины суетились над котлами. Они сняли плащи-абы, но на всех были чадры.
Зрелище было красочным и чем-то знакомым. Присутствие женщин придавало лагерю иную атмосферу.
— Мы сядем здесь. — Али-Джихан показал на один конец прямоугольной ямы для костра. — Это место мужчин.
Гарет уселся рядом с ним на цветной ковер, брошенный на песок, и скрестил ноги. Он отыскал глазами Бистера, Мукту, Уотсона, Джимми и Маллинса, оживленно переговаривавшихся с хозяевами.
— Предводитель черных змей, — начал Али-Джихан, но тут же осекся, когда подошедшая женщина принесла на подносе лепешки и мясо с пряностями. Положив еду себе на тарелку, шейх подождал, пока Гарет сделает то же самое, и продолжил: — Вы почти не рассказывали мне об этом человеке.
Гарет не стал возражать. Пока они ели, он рассказал все, что считал нужным. Охранники, воины и остальные мужчины подобрались ближе, чтобы лучше слышать. Гарет поведал о том, как он и его друзья получили приказ от генерала-губернатора покончить со служителями культа. Не забыл упомянуть о смерти Макфарлана и последней схватке в Красном море.
