— А мне показалось, что ты заслуживаешь официального предложения.
Немного поколебавшись, она холодно произнесла:
— Ты не встал передо мной на колени.
Он встретился с ней взглядом:
— Бери то, что тебе предлагают.
Все еще недоумевая, она всмотрелась в его глаза. Он ринулся вперед сломя голову:
— Я хочу сказать — незамедлительно!
Если раньше она удивилась, теперь была изумлена.
— Но я думала…
— Я передумал.
— Почему?
— Ты уже забыла о таком пустяке — ведь я провел прошлую ночь в твоей постели. И кстати, это был не первый раз, когда мы были вместе.
Она сузила глаза.
— Воистину пустяк. Но из этого вовсе не вытекает необходимость немедленно бежать к алтарю, как хорошо известно каждому из нас.
— Верно. Но из этого вытекает вопрос — почему бы и нет? Почему бы не обвенчаться немедленно, чтобы можно было наслаждаться, когда нам хочется, не рискуя, что я сломаю себе шею, карабкаясь по стене? Вес у меня немаленький, и потом… что мы будем делать, когда вернемся в Лондон?
Что происходит?
— Не уводи меня в сторону, — рассердилась она. — Причина, по которой мы не собирались обвенчаться раньше чем через две недели, была та, что ты не верил, будто общество поверит в нашу привязанность и не станет искать иных причин.
— Как я уже сказал, я передумал.
Услышав это холодное, надменное заявление, она вздернула брови так, что выше было уже невозможно.
Он наблюдал за ней краешком глаза. Губы его сжались; он наклонил голову:
— Хорошо. Ты была права. Старые склочницы приняли нас как пару — думаю, теперь они ожидают объявления о помолвке. Нам больше не нужно играть в ухаживание. — Он посмотрел на нее, лицо его было твердо и неуступчиво. — И не спорь.
Их взгляды скрестились, и она прикусила язык. Он прав. Бери то, что тебе предлагают. Так она и сделает, поскольку она хочет именно этого. Теперь она сможет и дальше осуществлять свои планы.
— Что ж… — Она посмотрела на цветы, поднесла их к лицу, вдохнула нежный аромат. Потом взглянула на него поверх букета. — Благодарю вас, сэр, за предложение. Я сочту за честь стать вашей женой.
Она закрыла глаза и вдруг снова посмотрела на него.
— Итак, когда мы венчаемся?
Он хмуро пробурчал:
— Так скоро, как только возможно.
Их решение пожениться как можно скорее было истолковано ею как знак его нетерпения.
Это стало ясно к тому времени, когда они вечером уезжали из Хайтем-Холла. Хотя они не сказали ни слова, их намерения каким-то образом были угаданы. После того как в течение нескольких часов над Люком посмеивались все леди, и молодые, и старые, он усадил Амелию в свою коляску, попросил Реджи, которого все это весьма забавляло, позаботиться о своей матери, сестрах и Фионе, а также о матери Амелии — и уехал.
Когда он направил коляску по подъездной аллее, он подумал, что спасается бегством.
Амелия, сидевшая рядом с ним с раскрытым зонтиком и с улыбкой на губах, благоразумно помалкивала, пока они ехали по узким дорогам; время от времени он ощущал на себе ее взгляд, знал, что она чувствует его скрытое раздражение.
Когда они выехали на большак, ведущий в Лондон, она, не утерпев, спросила:
— Сколько понадобится времени, чтобы получить разрешение?
— Несколько дней. Главное — получить аудиенцию. — Он помешкал, потом добавил: — Разрешение у меня уже есть.
Она взглянула на него:
— Вот как?
— Не отрывая глаз от лошадей, он пожал плечами:
— Мы договорились обвенчаться в конце июня, но, учитывая, что мы не собирались объявлять об этом за три-четыре недели, нам все равно понадобилось бы это разрешение.
Амелия кивнула, довольная, что он подумал об этом заранее, — похоже, он так же жаждет их брака, как и она сама.
— И не менее важно — сколько времени тебе понадобится, чтобы подготовиться? — Он посмотрел на нее. — Платье, приглашения и так далее.
Она хотела было беспечно отмахнуться от этих деталей, но передумала.
Он это заметил и, хмыкнув, произнес:
— Учти, от нас этого ждут семьи — и твоя, и моя. Их ожидания необходимо удовлетворить. Не говоря уже об обществе.
— Нет, ожиданиями общества можно пренебречь. Ни тебе, ни мне это не требуется, учитывая наш возраст и положение, а в это время года, в конце сезона, свет согласится с нашим желанием вступить в брак побыстрее.
Он наклонил голову:
— Так что ты придумала?
Хотя голос его звучал ровно, что-то в нем предупредило ее, что ни к чему притворяться, будто она все не обдумала заранее.
— Я думаю, ты не будешь возражать, если мы обвенчаемся в Сомерсхэме?
— В старой церкви или в часовне?
Он весьма часто бывал там и хорошо знал это место.
— В этой церкви венчались почти все Кинстеры. Старый мистер Мерриуэзер — ты его помнишь? Он там священник. Он уже стар, но я уверена — он с удовольствием нас обвенчает. И конечно, вся тамошняя прислуга привыкла к таким церемониям — у них большой опыт.
Он посмотрел на нее:
— Но мне кажется, ты не успеешь.
— Гонория поможет мне, я не сомневаюсь. Так что венчание, свадебный завтрак и мое платье — все это нетрудно организовать.
— А приглашения?
— Мне кажется, твоя матушка уже обдумала и это. Вряд ли она слепа.
— А твоя мама?
— То же самое. — Она посмотрела на него, но он не ответил на ее взгляд. — Четыре дня — не больше, если мы пошлем приглашения с посыльным.
— Сегодня вторник… — Он помолчал, раздумывая. — Что ты скажешь насчет следующей среды?
Подумав, она согласилась.
— Да, это даст нам лишние два-три дня… — Она замолчала и, вздохнув, посмотрела на него. — Придется делать оглашение. — И когда он молча кивнул, устремив взгляд на дорогу, она, вздохнув, приступила к единственному препятствию, которое видела: — Нам нужно подготовиться к разговору с моим отцом по поводу твоего финансового положения.
Взгляд, который он бросил на нее, был такой быстрый, что она его не заметила. Коренная вдруг заартачилась, и Люку пришлось заняться лошадьми.
Амелия нахмурилась:
— Если бы дело было только в моем отце, это было бы весьма просто, но ведь есть и другие родственники — Девил и прочие. Я думаю, что они вмешаются, а у них большие связи… Нам нужно быть
