полночи, пытаясь заставить себя посмотреть правде в глаза. И пытаясь увидеть, что будет дальше.

Первое, что он увидел, был прием в поместье Хайтемов, на который он, Амелия, их матери и его сестры должны были отправиться, — три дня ничем не омраченных летних развлечений, которые начнутся завтра. На этой стадии прием в загородном имении был последним, что было ему нужно.

Время — вот что ему было необходимо. Время, чтобы понять, почему он испытывает к ней такую тягу, понять настолько, чтобы справиться с этим, контролировать это. Он разрывался, когда оказывался рядом с ней, — он хотел ее, но, с другой стороны, в этом таилась опасность. Опасна была не Амелия, но чувства, которые она в нем вызывала, и то, что эти чувства могли сделать с ним.

Итак, он здесь, чтобы просить о милосердии. Временном.

Он вышел из своего укрытия. Леди Коллинз и миссис Уилкинсон опаздывали на ленч. Он поздоровался с ними, тут же простился и, воспользовавшись тем, что все отвлеклись на их уход, поздоровался с Амелией и завладел ее рукой.

Реджи, стоя рядом, видел это, но сделал вид, будто не заметил. Когда обе леди отбыли, он одернул свой жилет.

— Не знаю, как вам, но мне хотелось бы поразмяться. Как насчет прогулки до Серпентайна?

Миссис Уоллес, леди Килмартин, лорд Хэмфриз и мистер Джонс радостно приветствовали это предложение и повернули на усыпанную гравием дорожку, ведущую к воде.

Нетрудно было отстать, замедлить шаги, пока не образовалось достаточное расстояние между ними и остальными, и поговорить свободно.

Амелия наклонила голову набок и вопросительно выгнула бровь.

— Мне кажется, вы что-то задумали.

Улыбка, играющая на ее губах, блеск синих глаз говорили о том, что она прекрасно понимает, какая мысль появилась у него в голове, как только он снова оказался рядом с ней, рядом с ее мягким женственным телом. Он безжалостно подавил эту мысль, но глаз с нее не сводил.

— Пожалуй.

Его тон заставил ее насторожиться. Но, не дав ей времени на размышления, он продолжил:

— Прием в поместье Хайтемов. Завтра.

Свет, появившийся в ее глазах, вынудил его быстро про изнести:

— Нам нужно быть осторожными. Я знаю, о чем вы думаете, но хотя место это на первый взгляд может показаться весьма подходящим, на самом деле такой переполненный и тесный дом таит в себе много опасностей.

Она слушала, по привычке склонив голову набок, не отводя взгляда от его лица. Потом, опустив голову, проговорила:

— Я полагала, что прием в загородном доме — это именно то, что нам нужно. — Она прямо взглянула на него. — Вы хотите сказать, что такая точка зрения неверна?

Он кивнул. Как-то надо было убедить ее не воспользоваться удобствами, которые предлагает сборище гостей в загородном доме, и не искушать его сейчас. А он был уверен, что она попытается. Его целью было предотвратить такую попытку.

— Дело обычное, но думаю…

Гости шли впереди. К счастью, аллея до Серпентайна была очень длинной. Амелия молчала и слушала — всякий, знающий его, тут же понял бы, что Люк просит о снисхождении. Это было поразительно.

— Уверяю вас, что конечный результат будет гораздо менее удовлетворительным, чем вы надеетесь. — Он взглянул на нее, увидел ее вздернутые брови, мысленно повторил свои слова и торопливо поправился: — Не в смысле мгновенного удовольствия, но…

Было совершенно ясно, что он не хочет воспользоваться преимуществами домашнего приема, чтобы развить их близость и совершить то, что, конечно же, должно стать последним шагом.

Она дала ему говорить, не прерывая, надеясь узнать по больше. Ситуация, его реакция были так не похожи на то, чего она ожидала, она была скорее удивлена, чем огорчена. Это был человек, за которого она хотела выйти замуж; но выяснилось, что она не всегда его понимает.

— В конечном счете нам придется учесть, что всякого действия, которое может вызвать слухи, порочащие ваше имя, необходимо избегнуть любыми способами.

Слова его прозвучали так напыщенно, что она с трудом сдержала улыбку. Они подошли к берегу Серпентайна; компания повернула в сторону лужайки. Люк остановился и пристально посмотрел на нее.

— Вы понимаете это, не так ли?

Она вглядывалась в его темные глаза, видела, что он обеспокоен, но чем — не понимала. Однако он ждал ответа. Она улыбнулась успокаивающе.

— Вы хорошо знаете, что я никогда не сделаю ничего, что могло бы запятнать мое имя.

Он не был так уверен в ней и внимательно вглядывался в ее глаза, ища подтверждения тому, что она действительно имеет в виду то, на что он надеется. Она похлопала его по плечу и посмотрела на аллею.

— Вы бы лучше проводили меня обратно, прежде чем Реджи начнет сомневаться, правильно ли он поступил, оставив нас наедине.