к лестнице.

— Пейшенс!

Его тон был способен мгновенно отрезвить загулявших пьяных солдат, но на Пейшенс он не произвел никакого впечатления. Она исчезла в проеме, как будто он и не окликал ее.

Она исчезла! А Вейн чувствовал безграничное отвращение к самому себе.

Он все испортил. Окончательно и бесповоротно. Она обиделась на него, она почувствовала себя уязвленной — и имела на это полное право. Его предложение — ведь он даже не удосужился сделать его. Он действовал напролом, вместо того чтобы осторожно подвести ее к этому, он самонадеянно попытался получить ее согласие, даже не попросив ее руки и сердца.

Он потерпел крах! А она теперь царственно негодует.

Вейн ни на секунду не поверил ее словам, что она якобы не хочет выходить замуж. Просто это первое, что пришло ей в голову, — слабая отговорка.

Чертыхаясь на чем свет стоит — это был единственный приемлемый способ дать выход своему раздражению, — Вейн натянул бриджи и надел рубашку. Он всячески пытался избежать заявлений, обязательных в подобных случаях, и только ухудшил положение.

Он натянул сапоги, набросил на плечи сюртук и направился к лестнице.

Теперь ему придется умолять.

А вот умолять он не умел.

Вечером Вейн шел в гостиную, как приговоренный — на казнь. Он снова и снова повторял себе, что потратил бы меньше нервов, если бы сделал предложение как положено.

Весь день он укрощал свою страсть, и это сильно утомило его. Смирившись с неизбежным — с тем, что у Пейшенс есть все права выслушать официальное и корректное предложение, — он подавил в себе раздражение и инстинкт завоевателя, который Пейшенс так успешно раззадорила.

Надолго ли ему удалось это сделать — на этот вопрос не мог ответить никто. Однако Вейн не сомневался, что успеет сделать Пейшенс предложение и получить от нее согласие.

Переступив порог гостиной, он оглядел комнату и незаметно улыбнулся. Пейшенс там еще не было.

После ужина, когда дамы собрались удалиться в гостиную, он поймал момент и, отодвинув для Пейшенс стул, шепнул ей:

— Мы должны встретиться наедине.

Она подняла на него свои огромные карие глаза.

— Когда и где? — спросил он, стараясь говорить без властных интонаций.

Пейшенс пристально посмотрела на него и отвела взгляд. Она выждала некоторое время и, уже собравшись уходить, прошептала:

— В зимнем саду. Я пойду спать рано.

Горя нетерпением, Вейн подошел к диванчику, на котором, как обычно, сидела Минни. Она оживленно посмотрела на него.

— Как я понимаю, вы совсем поправились?

— Фи! — Минни махнула на него рукой. — Это был простой насморк. Из-за какого-то чиха подняли столько шума.

Она выразительно взглянула на Тиммз. Та хмыкнула.

— Во всяком случае, у Пейшенс хватило ума уйти пораньше, чтобы не заболеть, — ведь она сильно промокла. Думаю, и тебе неплохо бы последовать ее примеру.

— Я промок не так сильно. — Ласково погладив Минни по руке, Вейн поклонился обеим дамам. — Если вам нужна моя помощь, чтобы подняться наверх, позовите меня.

Он знал, что они не позовут. Минни соглашалась на то, чтобы ее несли на руках, только когда ей было совсем плохо.

От дам Вейн направился к Джерарду и Эдмонду. Они под-шучивали над Генри.

Генри очень обрадовался его появлению.

— Вот тот, кто нам нужен! Эти двое прожужжали мне все уши со своей мелодрамой. А я бы предпочел сыграть с ними в бильярд. Что скажете об ответной партии?

— Боюсь, сегодня не получится. — Вейн притворно зевнул. — Я полдня провел в седле и безумно хочу спать. — Все его тело встрепенулось при упоминании об утреннем времяпрепровождении, однако внешне это никак не выразилось.

— Не может быть, чтобы вы так устали, — усмехнулся Эдмонд. — Вы же привыкли куролесить до утра в Лондоне.

— Верно, — согласился Вейн. — Но обычно после веселой ночи следует довольно продолжительный отдых. — «Не обязательно сон», — добавил он про себя. Мысли, раззадоренные беседой, никак не способствовали успокоению.

— Одна партия не займет много времени, — взмолился Джерард. — Только час, не больше.

Вейну нетрудно было согласиться и оттянуть момент, когда надо будет сказать нужные слова. Но если он и на этот раз не произнесет речь, которую готовил всю оставшуюся часть дня, судьба жестоко накажет его, и одному Богу известно, каково будет это наказание. Например, встать перед ней на колени.

— Нет, — решительно заявил он, — сегодня вам придется обойтись без меня.

Подали чай, и это спасло Вейна от дальнейших уговоров. Когда все напились чаю и Минни, отказавшись от его помощи, поднялась наверх, он решил подождать в своей комнате, пока мужчины перейдут в бильярдную и увлекутся игрой. Оба помещения располагались рядом, и путь в зимний сад проходил мимо двери бильярдной.

Пятнадцать минут хождения взад-вперед по комнате не улучшили его настроения. Однако он отлично владел собой, когда, прокравшись мимо бильярдной, осторожно, чтобы не испугать Пейшенс, открыл дверь сада. Он сразу увидел ее: она что-то высматривала в окне рядом с пальмами.

Закрыв дверь и приблизившись к ней, он понял, что ее так заинтересовало. Партия в бильярд, которая была в самом разгаре.

Генри стоял спиной к ним и примеривался для своего любимого удара. Он старался изо всех сил, но его плечи дрожали, а кий дергался.

— Черт побери, как только ему удалось обыграть меня? — пренебрежительно воскликнул Вейн.

Вскрикнув, Пейшенс резко повернулась. Прижав руку к груди, она судорожно хватала ртом воздух.

— Спрячься! — прошипела она, толкнув его, и замахала руками. — Ты выше пальм, они могут тебя увидеть!

Вейн покорно исполнил ее указание. Они попятились оба, но Вейн резко остановился, как только окно бильярдной скры-лось из вида, и Пейшенс, негодующая и возмущенная, натолкнулась на него.

Это столкновение свело на нет все попытки Пейшенс восстановить дыхание. Мысленно чертыхнувшись, она устремила на Вейна разъяренный взгляд. Все ее старания вернуть душевное равновесие оказались тщетными. А также попытка успокоить бешено бьющееся сердце и желание упасть в его объятия, подставив свое лицо для поцелуя.

Как же он на нее действует! Особенно сейчас, после того, что было утром на сеновале.

Взяв себя в руки, Пейшенс спрятала свои чувства за маской бесстрастности и гордо расправила плечи. И приготовилась к обороне. Она скрестила руки на груди и вскинула голову, точно рассчитав степень своего высокомерия. Никакой надменности, только твердость.

Она была раздражена еще до его прихода, а его неожиданное появление взбудоражило ее еще сильнее. Однако худшее впереди. Придется выслушать его. Выбора нет. Если он хочет сделать ей предложение — что ж, пусть. И тогда она получит право на официальный и категорический отказ.

Он стоял перед ней, красивый, высокий и, казалось, немного грозный. Пейшенс молча разглядывала его, а потом, глубоко вздохнув, спросила:

— Вы хотели о чем-то поговорить со мной?

Внутренний голос кричал Вейну, что ситуация складывается совсем не так, как он думал. Тон Пейшенс только подтвердил это. Он пристально посмотрел ей в глаза, но не понял их выражения, так как в зимнем саду, освещенном лунным светом, лившимся через стеклянную крышу, царил полумрак. Вейн пожалел, что не назначил свидание в другом, более освещенном месте.