– Кажись, в амбаре, только в дырах весь.

– Найди крепкие суровые нитки – и к темноте чтоб был мешок в порядке.

– Сделаю.

На землю спустились ранние южные сумерки. Хутор, угомонившись, отходил ко сну. Тишину нарушали лишь птичьи голоса, с хлебного поля перепела призывали: «Спать пора... Спать пора...»

Кажется, только Филька и Ленька ничего и никого не слышали. Затаив дыхание, они лежали под плетнем сада Кушнарева. С нетерпением ждали, когда он обойдет сад и уляжется в шалаше.

Вот под его тяжелыми шагами что-то громко хрустнуло. Филька тотчас шепнул:

– Яблоко раздавил... О, теперь пойдет к шалашу... Точно... Слышь, соломой шуршит, укладывается...

– Да-то, устал небось за день – время как раз передохнуть.

– Пожалел заразу... Интересно, где он кнут держит?

– Нынче он ему не понадобится.

– Ты думаешь?

– Уверен... Пора... Как договорились...

– Рванули!

Хрястнули колья плетня – и ребята уже были в саду. Быстро кинулись к шалашу, наверное, что-то придумали новое. Обычно они старались как можно дальше его обходить. А тут все делают наоборот... Кобель закружился на цепи, поднял яростный лай.

Глеб Иванович заворошился в шалаше.

Ребята, добежав до шалаша, над выходом из него растопырили горловину огромного чувала. Она как бы служила продолжением темени шалаша. Попадется ли на эту удочку Глеб Иванович?

– Растопыривай шире!.. – тревожно зашептал Филька.

– Он уже полез в чувал!.. – обрадованно отозвался Ленька.

– Хорош! Есть!.. Концы чувала из рук уползают...

– Валяй!.. Утаптывай по всему чувалу!.. Завязывай!.. Садись на него и держи...

Глеб Иванович то ли от неожиданности, то ли от испуга, можно сказать, совсем не сопротивлялся и дал возможность изловить себя таким простым способом.

Филька уже был на яблоне и тряс ее. Яблоки гулко падали на землю, словно вдали вскачь неслась бричка по кочковатой дороге.

Кобель захлебывался от лая.

Ленька вдруг заорал:

– Ой!

– Ты чего? – крикнул Филька.

– Он, зараза, сквозь мешок грызанул за... энто место...

– Не подставляй... Давай сюда!.. Собирай яблоки – в айда!

И тут послышался рев Глеба Ивановича:

– Караул!.. Грабят!.. На помощь!.. – Потом он страшно заматерился и начал грозить расправой с невидимыми разбойниками.

Хутор вдруг взбудоражился, казаки начали выскакивать из куреней на помощь Глебу Ивановичу.

Тут же хрястнули плетни, послышался топот босых ног по дороге, и все стихло. Лишь визжал от возмущения кобель и преданно терся взъерошенной шерстью о чувал, в котором бился его хозяин. Наконец он прорвал дыру, освободился из плена и начал потихоньку чертыхаться и ощупывать на своем теле ушибленные места.

Бежавшие казаки, будто спотыкаясь о тишину, останавливались, прислушивались и нехотя разбредались по своим куреням. Они уже догадывались, что кто-то над кем-то зло подшутил или по бедовой отваге залез в чужой сад и поднял этот невсамделишный тарарам.

Запыхавшись, Филька и Ленька остановились возле глухой левады.

– Побежим дальше или тут будем есть яблоки?

– Луна как по заказу поднимается, скоро видно будет как на ладошке. В случае чего успеем драпануть.

– Ты думаешь, Глеб погонится? Да он теперь только к памяти начинает приходить. Лови нас – ветра в поле. Тогда узнают все, что его в мешок засунули. Позор. Не-е, он это будет переживать в одиночку.

– На худой конец, на пару с Трезором.

– Здорово! Сообща можно и черта узлом завязать.

Балагуря, ребята уселись на траву и начали из штанов вытаскивать концы суровых рубах – оттуда посыпались яблоки.