Пейдж с удивлением обнаружила, что ей жаль его, искренне жаль, но она освободилась от его чар. Джерри потерял свою власть над ней. Теперь он не мог заставить полюбить его снова, не мог причинить ей новую боль.

Она посмотрела из окна на синий октябрьский день и позвонила в колокольчик, чтобы ей принесли завтрак.

Пейдж сидела, обложившись подушками, и запивала горячим кофе рассыпчатые рогалики, когда раздался стук в дверь, и в комнату вошла миссис Уинтли.

– Доброе утро, моя дорогая. Надеюсь, вы хорошо выспались?

– Просто отлично. Миссис Уинтли улыбнулась.

– Вчера у вас был такой усталый вид, а сегодня вы просто сияете, – она бросила взгляд на поднос с остатками рогалика и кофе. – Надеюсь, вы не подумали, что вам придется и впредь довольствоваться таким скудным завтраком, но уже почти одиннадцать, и Ванс ждет вас на ленч к часу. В «Пьерре». Так что я решила не перебивать вам аппетит.

– Почти одиннадцать!

– Вы забываете о разнице во времени. В Сан-Франциско сейчас раннее утро.

– Присядьте, пожалуйста, – сказала Пейдж.

– Я думаю, – сказала миссис Уинтли, – что после вашего ленча с Вансом мы могли бы встретиться где-то в городе, чтобы пару часов походить по магазинам. Он объяснил мне, почему вы прибыли без гардероба, и я решила, что мне стоит показать вам несколько хороших магазинов. Ванс упомянул что-то об обеде и театре сегодня вечером, так что вам понадобятся подходящие наряды. Может быть, потом вы отправитесь куда- нибудь потанцевать.

– Кажется, я буду сильной помехой вашим делам, – проговорила Пейдж.

– Моя дорогая, после смерти моего мужа Ванс стал смыслом моей жизни. Я отношусь к нему, как к собственному ребенку. Если бы вы только знали, как я счастлива при одной мысли, что он будет счастлив с вами, что он уже счастлив.

Горячая краска прихлынула к щекам Пейдж. Если бы миссис Уинтли догадывалась, какая она притворщица, она бы прониклась к ней крайним отвращением.

Пейдж поймала себя на мысли, что для нее важно хорошее мнение о ней пожилой женщины, и не только потому, что она была невестой Ванса.

– Все, о чем мне осталось просить Бога, – тихо сказала миссис Уинтли, – это чтобы ваш брак с Вансом был подобен тому, в котором состояла я. Мы с мужем не просто любили друг друга, у нас не просто было много общих интересов и нам не просто никогда не приходилось краснеть друг за друга. Каждый из нас был словно… дополнение другого.

Она сидела, глядя в окно. Казалось, перед ее внутренним взором проходят картины прошлого. Затем она сказала:

– Мне всегда бывает так жаль молодые пары, которые сидят в ресторане и за весь вечер перекидываются едва ли парой слов. Им нечего сказать друг другу, не о чем поговорить, у них нет никаких общих интересов. Знаете, есть такой анекдот: два приятеля идут по улице и видят третьего, который разговаривает со своей женой посреди улицы, загораживая движение автомобилей. И тогда один из них спрашивает другого. «О чем они еще могут говорить после сорока лет совместной жизни?» Вот как я представляю себе брак.

– И я тоже, – сказала Пейдж.

– Вы еще ни разу не называли меня «тетя Джейн», – улыбнулась миссис Уинтли.

Пейдж опять залилась краской.

– Я… я хотела сперва убедиться, что вы действительно приняли меня в свою семью., тетя Джейн.

– Вы не похожи на мою крестницу Беверли, которая настаивает на том, чтобы ее приняли, – голос миссис Уинтли стал сухим. – Должна признаться, что Ванс сделал свой выбор более разумно, чем я старалась сделать для него. Кто знает, не совершила ли я такой же ошибки с Мартой?

Пейдж показалось, что миссис Уинтли обращается не к ней, а просто думает в слух, поэтому прошла долгая минута, прежде чем она позволила себе сделать замечание:

– Это ваша дочь?

– Ванс рассказал вам?

– Только то, что… что она сейчас не живет здесь.

Миссис Уинтли сидела, глядя в окно, сцепив руки с такой силой, что суставы ее пальцев побелели от напряжения.

– Марта… – сказала она, наконец. – Это была ее комната, я сама обставила ее так, как, мне казалось, ей понравится. Когда она увидела ее, то, как всегда, сказала, что я настолько не уважаю ее желания, что даже не поинтересовалась ее вкусами. Ей не понравилась старомодная обстановка. Я покупала ей наряды, прекрасные наряды. Ими заполнены сейчас два шкафа, она все оставила. Ничего не взяла. Она сказала, что уже достаточно взрослая, чтобы самой зарабатывать себе на одежду.

Она повернулась Пейдж, в глазах ее застыло недоумение.

– В случае с Мартой я потерпела неудачу. Полную неудачу. Я не понимаю, почему. Возможно, я была слишком занята мужем и не знала как следует свою дочь. Я хотела, чтобы она была счастлива, Пейдж. Но я… я все испортила. Когда я планировала ее первый выход в свет, она смеялась надо мной. Она сказала, что не хочет быть пойманной в ловушку… такой же пустой жизнью, как моя. А потом она… она ушла. Ей было всего восемнадцать.

После долгой паузы она тяжело добавила.