мягко притянул меня к себе, я закрыла глаза. Кружилась голова, а в висках бешено стучало. Я уже не могла отличить, пенится ли это кровь внутри меня или пузырьки воды вокруг, где начинается реальность, а где играет воображение. Семен стянул с меня мокрую майку, и я всем телом ощутила нежность и бархатистость его кожи, с наслаждением вдохнула его аромат.
— Я люблю тебя, — прошептал он мне в самое ухо и начал покрывать мое тело поцелуями.
Разжав наконец слипшиеся от воды веки, я увидела его глаза. Серо-зеленые, с золотистыми крапинками, чуть улыбающиеся.
— Полли… — ласково прошептал он и провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Я вздрогнула всем телом, словно от разрядов сотен маленьких молний — отголосков прошедшей бури. Кажется, я все еще находилась где-то между небом и землей. Мы лежали в джакузи, вода была такой же теплой, но уже спокойной — пузырьки исчезли. Я посмотрела на Семена, и вдруг из моих глаз хлынули слезы. Я не могла объяснить, почему плачу — от счастья или об утраченном целомудрии, но слезы лились по щекам горячим соленым ручьем, а из груди то и дело вырывались сдавленные всхлипы.
— Что с тобой? — встревожился Семен. — Полина, скажи!
— Все хорошо, — выдавила я сквозь рыдания. — Все в порядке. Это я от переизбытка чувств!
Он крепко сжал меня в объятиях и стал легонько укачивать, словно маленького ребенка Удивительно, но это подействовало — уже через несколько минут я почти успокоилась, лишь изредка всхлипывала и утирала запоздавшую слезинку.
Я нехотя глянула на часы — пора домой. «Как здорово, что у меня с собой есть запасная одежда, — подумала я. И сама себе удивилась: — Как в таком состоянии я еще могу мыслить логически?»
— Мне надо переодеться,— пробормотала я, вставая из ванны.
— Видишь, не зря ты таскала этот рюкзак! — рассмеялся Семен и поднялся вслед за мной. От его быстрого движения вода в джакузи всколыхнулась и немного выплеснулась за бортики. — Собирайся, и я отвезу тебя. Скоро начнет светать.
Одевалась я машинально. Семен быстро облачился в сухие вещи и ждал меня в дверях, с улыбкой наблюдая за моими действиями. Наконец намокшие джинсы и майка были упакованы в пакет и спрятаны в рюкзак, и вскоре мы уже мчались по шоссе. Не доезжая одной улицы, Семен затормозил.
— Иди, а я прослежу. Мою машину не должны видеть около твоего дома.
Я кивнула и вышла. Уже занималась заря, еще чуть-чуть — и ночь передаст вахту осеннему утру. А пока Бетта спала крепим сном, убаюканная морем.
Я быстро, стараясь не шуметь, отворила калитку и, обогнув дом, залезла в окно. В комнате было тепло и тихо. Я огляделась: кажется, никто не заходил, все на своих местах — впопыхах брошенная на кровать домашняя одежда, смятый номер «Беттинского вестника» на ней. У меня вырвался вздох облегчения, я подошла к окну. Семен стоял на дороге и улыбался. Я нелепо показала ему большой палец руки, как бы говоря: все о'кей! Он кивнул и через секунду исчез.
Я все еще не могла прийти в себя. Зашвырнув рюкзак в угол, я упала на кровать и закрыла глаза. События прошедшей ночи прокручивались в голове снова и снова. Губы все еще горели от страстных поцелуев. Мне подумалось: «Теперь я с ним навсегда».
Спала я как убитая. Бабушка еле-еле добудилась меня утром.
— Ну вот видишь, как ты хорошо выспалась! Сияешь, будто самовар! — похвалила она мой вид, зайдя утром в комнату. — Иди завтракать, Полли, тебя ждут хорошие новости. — Она подмигнула мне и подошла к окну. — Ты что же, с открытым окном спала? Простудишься! — Бабушка с грохотом захлопнула окно, а я побежала на кухню.
За столом, как и вчера, сидел отец. Только вид у него был совсем другой. Не сказала бы, что счастливый, но довольный — это точно. Он встал и неловко обнял меня.
— Дочка, прости за вчерашнее. Давай не будем ссориться. — Он помедлил, будто собираясь с мыслями. — Во-первых, держи свой мобильник. — С этими словами папа достал из кармана телефон и положил его на стол. Я не верила своим глазам. — Во-вторых, я разрешаю тебе иногда выходить гулять с твоим… э-э-э... парнем. — Было видно, что называть Семена моим кавалером отцу нелегко.
— Папа! Ты сменил гнев на милость? Что случилось?
— Твой спасатель нашел наконец свидетельницу. Поэтому пока я оставляю его в покое. — Отец явно не желал пускаться в пространные объяснения.
Но и этого было достаточно. Телефон снова у меня, мне разрешено видеться с любимым Что еще надо для счастья Полине Романовой? Ну конечно, сообщить эти радостные новости своему парню!
Кое-как позавтракав, я бросилась в свою комнату и набрала Семена. Он долго не отвечал, но наконец я услышала его голос.
— Полина? Отец вернул твой телефон? — спросил он в ответ на мое радостное «Привет!».
— Да! И разрешил видеться с тобой. Ты нашел Александру? Где она была? Она уже дала показания? — затараторила я.
— Да. — Мне показалось, что Семен разговаривает как-то отстраненно. — Она была в Греции. И сегодня рано утром вернулась... Так что теперь, надеюсь, обвинения твоего отца будут с меня сняты, — добавил он сухо.
— О, я думаю, да! Семен, мы сегодня увидимся? Давай в семь на пляже? — не унималась я.
Он выдержал паузу, во время которой я даже не дышала, и как-то монотонно произнес:
— Полли, сегодня у меня не получится. Может, завтра или послезавтра Я позвоню тебе. Пока. — И раздались короткие гудки.
Я медленно опустила руку, все еще сжимая телефон.
В первый раз Семен отказывается встретиться со мной. И это после нашей первой ночи. Совпадение?
Слезы хлынули из глаз, я схватила подушку и уткнулась в нее, чтобы никто не услышал моих рыданий. В голове крутилась глупая поговорка: «Поматросил и бросил».
Глава 12
За весь день от него не было ни одного звонка. Каждые полчаса я открывала крышку телефона — вдруг там пропущенный вызов? Иногда заглядывала во входящие сообщения — может быть, пришла эсэмэска, а я нечаянно ее пропустила?..
Я металась в четырех стенах комнаты, не зная что и думать. Наконец не выдержала и сама позвонила ему. Выключен.
Сегодня я не обедала и не ужинала — при мысли о еде в горле появлялся противный ком, а живот сводило. Я целый день просидела в комнате, глядя в окно. Я передумала все, на что хватило фантазии.
Семен заболел.
У него появилось срочное дело.
Сломался телефон или села батарейка.
Но только самые неотложные дела могли заставить его не звонить и не появляться у меня. И самое обидное: это происходит именно сейчас, когда папа дал официальное согласие на наши встречи. А может, Семен у отца в участке? Может, папа с другими оперативниками целый день допрашивает его, а я сижу тут как дура и накручиваю себя?
Я кинулась на кухню.
— Полина, ты чего такая бледная? Не заболела? И не ешь ничего… — начала укоризненно бабушка, пристально вглядываясь в мое несчастное лицо. Она подошла ко мне и потрогала лоб горячей шершавой ладонью. — Хм, температуры нет… Да что с тобой?
— Ба, все нормально, просто голова немного болит, поэтому и есть не хочу, — ответила я нехотя и как бы между прочим спросила: — Где папа?
— Как, ты разве не знаешь? Он опять поехал в тот дом, где… ну, где тебя… то есть вас держали. Надо все там еще раз хорошенько обследовать.
