— Что именно?
— Это не так важно. Важно, что изменить уже ничего нельзя, и тебе придется кое-что для меня сделать.
— Что? — с замирающим сердцем спросила я, готовая выполнить любую его просьбу.
— Ты пообещаешь мне держаться подальше от воды, — очень серьезно произнес он. — Договоримся с тобой, что к морю будешь подходить только вместе со мной.
«Только вместе со мной»! Из всего сказанного это поразило меня больше всего. Значит, он собирается продолжать отношения?! В какой-то момент у меня мелькнула совсем уж глупая мысль: весь этот разговор о том, что что-то там случилось, — просто повод сообщить о желании встречаться со мной. Конечно, его просьба была странной — с чего бы это мне бояться воды?
— Так ты обещаешь?— настойчиво спросил Семен.
— Обещаю. Это из-за моих судорог? Я буду теперь носить с собой булавку! — улыбнулась я.
Но он оставался серьезным
— Дело не только в этом…
— Так в чем же? — вскинулась я, сама того не ожидая. Мое нетерпение было сильнее вежливости, к тому же он постоянно говорил загадками!
Глядя на мою бурную реакцию, Семен замялся.
— Давай я расскажу тебе завтра, о'кей?
Я машинально кивнула. А потом сообразила: завтра! У меня даже ноги подкосились от расстройства. Больше всего на свете мне хотелось увидеть его завтра, но это невозможно. Я обещала Пашкам поехать с ними в Сочи, и поменять планы уже нельзя. У большого Пашка там живет тетя, и когда я милостиво согласилась на эту поездку «в большой город», Пашок сообщил ей, что будет не только с неизменным другом, но и с девушкой! Тетка пришла в неописуемое волнение и уже с четверга пекла, солила и мариновала. Она заставила мужа купить новый тренировочный костюм, сама же постриглась и сделала «химию». Подвести эту незнакомую тетку я никак не могла. И даже притвориться больной смысла не было — пришлось бы сидеть дома, ведь о моей прогулке с Семеном вмиг узнает вся Бетта, и Пашки обидятся несказанно.
— Завтра я не смогу, уезжаю в Сочи с друзьями, — объявила я твердо, и один Бог знает, чего мне это стоило.
— Ладно, давай тогда после твоего возвращения, — холодно отозвался Семен, — кстати, дай, пожалуйста, мне номер твоего мобильного.
Мы обменялись телефонами. На улице стало совсем прохладно, я старалась не дрожать в своем тонком халатике, но получалось не очень.
— Иди, а то замерзнешь, — сказал Семен, и голос его прозвучал неожиданно тепло. Не зная, о чем еще говорить, я кивнула и быстро побежала домой.
Этой ночью я долго не могла уснуть. Зато под утро разоспалась и встала только к обеду. Хорошо, была суббота, уроки на следующую неделю сделаны, можно и отдохнуть. Я повернулась на другой бок, но тут почувствовала знакомый любимый запах, доносящийся с кухни. В этот момент в двери показалась мама.
— Полли, вставай, солнышко! Мы с бабушкой приготовили твои любимые драники! Со сметаной!
Через минуту я была на ногах, а еще через пять минут уже намазывала густую домашнюю сметану на пышущий жаром румяный драник. Бабушка хлопотала у плиты, а мама заваривала чай.
Вдруг раздался писклявый звонок. Мама побежала открывать калитку и через минуту вернулась.
— Там твои одноклассники, два Паши, спрашивают — ты готова ехать в Сочи?
— А можно они зайдут? Не хочу отрываться от драников!
— Конечно! Мальчики, заходите в дом, Полина пока завтракает! — крикнула мама в окно, и уже через секунду Пашки топотались на кухне, не зная, куда себя деть. Бабушка быстро усадила их за стол и положила перед каждым по горячему дранику. «Большой» Пашок посмотрел на меня встревоженно:
— Ты уже много съела?
— Штук пять…
— Все, не ешь больше, там тетя Маша знаешь сколько всего наготовила? Если ты не станешь есть, она этого не переживет!.. Теть Тань, мы Полину с собой хотим забрать в Сочи — можно? У меня там тетя живет, в своем доме, все зовет в гости, вот решили сегодня после обеда поехать, — обратился большой Пашок к моей маме.
Мама Пашкам явно симпатизировала:
— Да, я ее отпускаю, только одну ее в море не пускайте! — полушутливо-полусерьезно наказала она Пашкам — А то, сами знаете, ногу у нее сводит. — Она покосилась на меня, опасаясь, что тема судорог и утопленников меня уже достаточно утомила, и тайфун мог разбушеваться в любой момент.
Но я в это время пыталась понять, хочу ехать в Сочи или нет. С одной стороны, мне требовалось сменить обстановку и поразмыслить над всем, что в последнее время происходит в моей жизни. С другой — что подумает Семен, узнав, что я уехала на выходные с двумя парнями? А плевать, что подумает! Ему можно играть со мной в кошки-мышки, а мне, значит, нет? Он может иметь от меня секреты, а я нет? И в конце концов, мой главный аргумент: почему он может иметь подругу (при этой мысли меня передернуло), а я друзей — нет?
Из Бетты до Сочи два раза в день ходит старый раздрыганный автобус советских времен. Первый уходит рано утром, второй в три часа дня. Ровно без десяти три мы с Пашками стояли на остановке и всматривались в даль. Наконец из-за поворота донесся звук старого мотора. Это был наш автобус.
Пока мы тряслись на кочках поселковой дороги, я смотрела в окно и думала о Семене.
Я перевела взгляд на Пашков. Большой играл в игру в телефоне, а маленький читал газету «Спорт». Внезапно возникла мысль: неужели меня можно приревновать к
В Сочи мы добрались к вечеру. Тетя, оказывается, жила не в самом городе, а под Сочи, в небольшом поселке, в доме на берегу моря. Добирались мы долго, и она вся истомилась в ожидании. Едва только мы подошли к калитке, как с крыльца кубарем скатилась полная, очень кудрявая женщина.
— Пашечка! — всплеснула она короткими полными ручками и бросилась обниматься и целоваться. — Я уж заждалась вас! Это она? — заговорщицки подмигнула она, указывая на меня.
— Да, теть, это Полина, мы вместе учимся, — важно пробасил племянник.
— Ой, как хорошо! Ну, наконец-то с девочкой приехал! — воскликнула тетя и бросилась на кухню. — У меня-то ведь и ужин готов! Мы с дядей Колей, моим мужем, — обернулась она ко мне, — шашлыки пожарили уже, картошечку испекли в углях. Полина, да ты не стесняйся, чувствуй себя как дома! — тараторила тетя Маша, накрывая на стол в беседке.
Меня начинало раздражать, что она принимает меня за девушку Пашка. Но и пускаться в объяснения тоже не хотелось — проще поддакивать и молчать.
Дядя Коля, подтянутый, с выцветшими на солнце волосами и с «гусиными лапками» вокруг глаз, оказался добрым и веселым простаком, из которого жена вила веревки. Пока она трещала трещоткой, он мечтательно оглядывал аккуратные ряды яблонь вдоль забора. По-моему, он думал о чем-то своем, не забывая, однако, в нужных местах произносить: «Да! А как же! Конечно!»
Дом у тети Маши и дяди Коли был совсем такой, как у моей бабушки, — современный коттедж с туалетом и ванной внутри, с большими светлыми комнатами и огромной «плазмой» в холле. Жили они здесь в свое удовольствие и никаким постояльцам комнаты не сдавали.
В небольшом уютном садике имелось все необходимое: мангал, резная деревянная беседка, летняя застекленная кухня и мощенные большими плоскими булыжниками тропинки. Вдоль невысокого забора росли яблони и вечнозеленые кусты, окружающие сад пышной живой изгородью.
Уже давно стемнело. На вечернем небе, темно-синем с тонкой ярко-оранжевой полосой вдоль горизонта, уже зажглись первые звездочки. Где-то совсем рядом плескалось море, и поэтому вечерний воздух был свеж и прозрачен. Мы сидели врезной беседке вокруг круглого стола на мягких вышитых подушках и уплетали шашлык. Сад утопал в темноте, а беседка уютно освещалась изнутри маленькими
