«Ты знаешь, как выглядит смерть, цыпленок? Она подобна огромному черному шару, с бешеной скоростью летящему к цели. Ты никогда его не увидишь, этот адский шар, потому что туннель, по которому он несется, всегда залит сплошным мраком. Так вот, ты уже в этом туннеле, цыпленок. И кругом тебя абсолютный мрак. Ты слеп, и шар уже катится тебе навстречу. Он близко, совсем близко, ты не сможешь увернуться. Смерть знает, где ты, она приближается неотвратимо. И когда шар настигнет тебя, то не просто собьет с ног и размажет по земле. Нет, твоя жизнь превратится в яркую вспышку и навсегда исчезнет в ненасытном чреве Костлявой».

Я напрягся, не позволяя отчаянию захлестнуть меня. Энергии, полученной от Клинка, было еще много. Я послал мысль-приказ, но Клинок не прыгнул мне в левую руку, даже не шелохнулся. Сейчас у меня не было с ним физического контакта, как тогда, когда он висел у меня на бедре, поэтому он не откликнулся. Стиснув зубы, дрожа от напряжения, я опустился на одно колено и потянулся к рукоятке Клинка левой рукой, отчетливо сознавая, что сейчас они могут меня убить. Теперь им это было по силам. Мешало только одно- единственное обстоятельство – я нужен был живым, чтобы дать информацию о голубом банкосе, обладание которым давало власть, способную, на взгляд этих подонков, оправдать любые усилия, затраченные на ее завоевание, любую грязь, подлость, насилие.

Чем сильнее я опускался, тем больше приходилось задирать лицо и выворачивать шею, пока Клинок совсем не вышел из поля зрения, – Велсайт упорно и неотрывно заставлял меня смотреть ему в глаза. Пришлось тянуться наугад, все равно другого выхода я не видел. Я тянулся сантиметр за сантиметром, понимая, как сейчас уязвим: если выстрел повторится, то я останусь без второй кисти. И тогда – все. Как такое могло случиться? Как ситуация из вполне управляемой сорвалась в неконтролируемую, тяжелую, безнадежную? Как я мог позволить этому случиться со всеми своими новообретенными способностями? Это какое-то безумие. Даже если я сдамся и передам им информацию, они все равно не оставят мне жизнь. Победа была так близка, а теперь так близко поражение. Я не собирался сдаваться. Дурная привычка. Я ведь никогда не сдаюсь. Шелта. Гиблые Земли. Битва с Проколдом. Круг обреченных. Плевать я на них хотел. И пусть попробуют убить хоть на этот раз, а то у меня выработалась еще одна дурная привычка – привычка выживать. Нори, скорее всего, уже мертва. Иначе Шефир продолжил бы торговаться со мной. Но он не мог показать мне ее живой и здоровой, и ему ничего не осталось, как только напасть. Месть станет моим ответом.

Я продолжал тянуться.

Шефир и Велсайт удесятерили усилия. Череп затрещал в ментальных тисках, Лорк, вспоров горло, принялся за позвоночник. Снова появилась боль, еще слабая, но быстро нарастающая, и это говорило о том, что я безнадежно слабел. Грудную клетку словно обхватили стальные обручи, я начал задыхаться.

– Сдавайся, Никсард, – с трудом проговорил Велсайт, все еще белый как мел и высохший, как старинный пергамент. – Жизнь на банкос – поверь, это неплохой обмен.

Я промолчал, сберегая силы.

– Дай мне только добраться до твоего мозга, друг лешук, – подал сзади скованный от усилий голос Шефир, – и тогда обмен уже не состоится. У тебя еще есть время для выбора.

Лешук… Он догадался, кто я есть на самом деле. Да и трудно было не догадаться. Вряд ли кто еще так долго противостоял натиску координатора, так долго, кроме Нкота. Шефир грыз мою защиту слой за слоем, и оставалось уже совсем немного, чтобы разрушить ее окончательно. Она давно уже прогибалась внутрь, сдавливая мозг и обещая скорое безумие. Его угроза не была пустым звуком. Если я прямо сейчас не дотянусь до Клинка, отчетливо подумал я, то стану их рабом. Затем последует смерть. Мне все еще казалось невероятным, что судьба в который раз так стремительно повернулась ко мне спиной.

Пальцы застыли в тридцати сантиметрах от рукояти, не в силах дотянуться, когда словно вспышка пришло озарение. Я вдруг сообразил, что должен сделать, чтобы не потерять вторую руку. Это было так просто!

«Ты знаешь, как выглядит смерть, цыпленок?»

Тебе лучше заткнуться, Шефир. Ты слишком рано примеряешь на себя эту роль.

Мгновенно расслабившись, я упал на Клинок правым плечом. Теперь Шефир не мог выстрелить, не убив при этом меня. Более того, я нейтрализовал и Лорка. При падении плоскость восприятия сместилась под прямым углом к прежнему положению, и лорд, не ожидая подобного маневра, оказался не в состоянии удержать от падения мое расслабленное тело. Я выиграл всего мгновение, и его оказалось вполне достаточно, чтобы схватить Клинок левой рукой и скользнуть в Лешу.

Ментальные потоки силы обоих врагов обрубило как топором. Время остановилось, медленные струи облекли меня своей призрачной плотью, энергия брызнула в тело освежающим потоком, восстанавливая истощенный потенциал. Смерть, гневно подумал я, смерть обоим. Эти игры зашли уже слишком далеко и чуть не привели меня на край могилы.

Использовав вместо посоха Клинок, я неловко поднялся. Несмотря на прилив энергии, онемевшие после испытанного напряжения мышцы повиновались без охоты. Высший уровень Лешу заставлял Велсайта казаться статуей, установленной напротив книжных полок по чьей-то нелепой прихоти. Чувствуя себя крайне омерзительно, я зубами отодрал свою мертвую кисть от рукоятки Клинка и, уронив ее на ковер, взялся за рукоятку левой рукой. Мне нужно было поторапливаться. Поединок с Шефиром и Велсайтом сжег мой внутренний энергозапас почти без остатка, и, чтобы накопить его снова, мне нужен был отдых и время в реальном мире. Лешу – это колоссальный расход сил. Для этого и была необходима энергия Клинка – чтобы помочь удержаться в быстровременье хоть какое-то время, не вывалившись из него сразу после входа.

Но сейчас был мой ход. Я уже видел головы врагов, слетающие с плеч в взблесках вечной стали, и обезглавленные тела, падающие на ковер. Всего два коротких взмаха.

В самый последний момент я вспомнил, что так и не выяснил, где находится Нори, и не убил Шефира, а оглушил – так, как когда-то чужой оглушил на Ферме братьев-шелтян. Нкот научил меня этому приему. Клинок прошел сквозь тело врага, не встречая сопротивления, словно плоть вдруг превратилась в воздух и лишилась костей. Несколько быстрых шагов, и та же участь постигла Велсайта. Ему тоже следовало задать пару вопросов.

Я отступил на несколько шагов, рассматривая дело своих рук. Затем, готовый мгновенно скользнуть обратно, осторожно вышел из Лешу.

Обе фигуры остались неподвижны. Застыли.

Получилось.

У меня было не меньше десяти минут, Прежде чем они начнут приходить в себя, но, и очнувшись, они останутся в моей власти. Я лишил их воли. Если все сделал правильно.

Силы Неба, как же я устал.

Я обессилено опустился на пол и прислонился спиной к ближайшей стене, не в состоянии добраться даже до кресла. Рука с Клинком мягко упала на ковер. Охватившее меня изнеможение было настолько убийственным и непреодолимым, что сознание как бы отделилось от тела, мысли обесцветились и прервались, а угол зрения сузился до предела, и большую часть комнаты словно обрезало. Я видел, вернее, бездумно смотрел лишь на фигуру Велсайта, как бы прикипевшего плечом к книжному шкафу. Вход, окно, стол Шефира и сам координатор канули в никуда. Чувства и ощущения не просто притупились – они исчезли. Бесчувственный кусок плоти, именуемый Никсардом. Разразись сейчас землетрясение, я не двинулся бы с места, чтобы выскочить из дома и спастись от обвала. Просто не смог бы. Никогда не испытывал ничего подобного. Явный перерасход. Но ничего, теперь можно было отдохнуть. Уже можно.

Он появился, когда его никто не ждал.

Дверь кабинета распахнулась, и огромная фигура Кенгша в окровавленных лохмотьях полностью заслонила дверной проем. Мощные руки великана сжимали каждая по огромному бластератору, вырванному прямо из станин: на их задниках еще болтались искореженные части крепежных металлических деталей, изогнутых и порванных, как бумага. Обрывками проводов, соединявших ранее шлемы стрелков с блоками управления, к корпусам были примотаны блоки автономного питания. Энергоблоки были подсоединены – на электронном табло орудий светились зеленые огоньки. Именно эти орудия я видел перед входом в особняк, и от охранявших их стрелков, скорее всего, осталось одно воспоминания.

И вот он явился сюда – воплощение возмездия.

Несколько поздновато, но эффектно. Все-таки прорвался в святая святых координатора. Зная, что он