и его людям они нужны.

Капитан ответил на приветствие. Он говорил с двумя штатскими: с каким-то шатеном и пожилой женщиной, которые одновременно посмотрели на вошедшего сержанта.

— Сержант Хармон, перед вами представители Санитарной Комиссии Бостона, — сказал капитан. — Они собрали большую сумму денег специально для нашего полка, и мы им глубоко обязаны. Они скоро отбывают, но прежде хотят поговорить с кем-нибудь из личного состава.

— С вашего позволения, я несколько устала, — произнесла женщина. Это неудивительно, поскольку ее совершенно седые волосы и весь вид указывали на возраст никак не меньше восьмидесяти. В такие годы утомительно целый день трястись в фургоне. — Если вы, джентльмены, не возражаете, я посижу здесь до нашего отъезда. Я думаю, что сержант сможет ответить на мои вопросы.

— Разумеется, мэм, — сказал капитан. — Сержант, останьтесь, это не займет много времени. — Выходя, он подержал полог палатки перед штатским.

— Будьте добры присесть, сержант Хармон, — сказала женщина. — Нам нужно быстро обсудить весьма важные вопросы.

— Да, мэм, — ответил Трой, подтягивая складной стул. Чем короче будет разговор, тем лучше. До утра еще много работы.

— Ты меня не помнишь, Трой? — спросила женщина, и слова прервали его мысли. Он посмотрел на нее внимательнее.

— Извините, мэм. Ваше лицо мне знакомо. Однако простите, не могу вспомнить, где я вас видел.

— В Вашингтоне, — она улыбнулась. — Я чуть постарше, но все же это я. Роксана Делькур.

Он застыл и, будто закружилась голова, схватился за края стула. Доктор Роксана Делькур! Гость из другого времени, другой эпохи. Заботы войны выбили из головы все воспоминания о Вашингтоне. Он привык к этому миру и даже забыл, что рожден в другом веке.

— Роксана! Черт меня побери, но это ты!

— Это я. Не та юница, которую ты знавал, потому что мне почти восемьдесят пять. Но есть такие новые лекарства...

— Но тебе же не восемьдесят пять, я помню, тебе где-то пятьдесят пять. Не понимаю. И что ты здесь делаешь? Как ты меня нашла?

Возвращались давно забытые воспоминания, и вопросы рвались с цепи. Далекий мир, где жил он когда-то. Вашингтон, федеральный округ Колумбия, лаборатория за Окружной, машина, которая его сюда отправила. Как долго он о них не вспоминал! Тяготы войны, забота о выживании и о сохранении людей вытеснили все другие мысли. Теперь память возвращалась.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он. — Ты же здесь не случайно. И еще... твои годы, ты прости... как-то сразу не доходит.

Она согласно кивнула:

— Извини за неожиданность. Но это был единственный способ. Мое время ограничено. Давай я тебе расскажу, что было после твоего отправления. Мы нашли твой доклад, за что тебе спасибо. Выкопали на следующее же утро. Когда взломали эту древнюю коробку и увидели пожелтевшую бумагу и выцветшие чернила, передать не могу, что с нами сделалось. Прежде всего, мы почувствовали необходимость помочь тебе. Мы все над этим работали не разгибаясь. Нам помог адмирал Колонн, он теперь в отставке, но все еще бодр. Передает тебе привет. И Боб Клейман тоже, прямо заставил меня пообещать, что я тебе передам. Предполагалось, что поедет сюда он, а не я. — По ее лицу пробежала тень. — Умер от рака десять лет назад. Если, конечно, можно говорить о времени столь субъективно.

На ее лице вдруг проступили все ее годы.

— Роксана, — ласково сказал Трой. — Спасибо тебе за то, что явилась. Что ты так обо мне заботишься.

Она сморгнула, посмотрела на него и улыбнулась в ответ:

— Кто-то ведь должен, правда? После твоего ухода исследования продолжались. В полном секрете. Но все правительство настолько напугалось возможных последствий, что почти полностью связало нам руки. Они просто не знали, что с нами делать. Особенно из-за ограничений на исследовательскую работу после Однодневной войны. А когда они узнали, что натворил Мак-Каллох, остановили всю работу на десять лет. Но в конце концов нам удалось продолжить программу. Мы почти тридцать лет улучшали машину. Как это странно звучит — тридцать лет прошло, как... как что? А для тебя только пять. Но мы смогли разработать средства, позволяющие путешествовать во времени и возвращаться.

Трой уже несколько совладал со своими мыслями и начал понимать, чего добились Роксана и ее команда. И зачем она поехала за ним и разыскала его в чужом времени.

— Ты имеешь в виду?..

— Именно это. — Она говорила таким тихим голосом, что он еле слышал. — Я пришла забрать тебя домой, Трой. Теперь это возможно. Это уже не дорога в один конец.

Трой вскочил на ноги и заходил по палатке, не в силах усидеть на месте. Невозможно, этого просто не могло быть. Но было. Неужто правда? Он обернулся:

— Вернуться — в когда? В то время, из которого я ушел? Или чуть позже?

— Позже невозможно, Трой. Или, если и возможно, мы не можем решиться на эксперимент. Мы так мало еще знаем о природе времени, хотя столько его изучаем... Я тебе говорила, что у нас тридцать лет заняла доработка машины, и в это время ты не вернулся. Следовательно, это невозможно. Но обратно мы можем вернуться вместе. В две тысячи пятнадцатом не так уж плохо. Хотя кое-что и изменилось.

Две тысячи пятнадцатый. Невообразимо. Что это за мир? Но почему-то ему не хотелось знать о нем.

— Но это не мой мир. Теперь, когда ты здесь, я понял, что мой мир, который я оставил, воистину исчез и для меня закрыт. Я его никогда не увижу, но к тому же не уверен, что сожалею об этом. Он еще не существует, а когда появится, я давно уже буду мертв. От места, в котором мы сейчас, он еще — далекое будущее, от того, куда ты вернешься, — далекое прошлое. Только пойми меня правильно: я страшно благодарен тебе за попытку мне помочь. Но я понял, что мой мир здесь. И эти люди — мой народ. Знала бы ты их, Роксана. Бедны, но как горды! Больше половины из них не знает букв, а один мальчишка даже помнит Африку, и помнит, как его поймали работорговцы. Они — моя семья. Спасибо тебе, Роксана, за то, что ты пришла, за все, что ты хотела для меня сделать. Но твой мир — уже не мой. А этот — мой. Я им нужен. И думаю, и они мне нужны.

Его лицо вдруг посуровело:

— И я не могу оставить их — это было бы дезертирством. Мы друг другу нужны уже завтра утром. Предстоит битва — великая битва, она будет поворотной точкой войны. Мы должны разбить врага. Никогда уже не восстанет Юг, не сможет собрать силы. Ты понимаешь?

Роксана кивнула головой и открыла сумку:

— Те, кто работал в проекте, не сомневались, что ты так и скажешь. Мы знаем тебя, Трой. Мы помним, как ты ушел сквозь время без надежды вернуться. Потому-то мы и считали, что обязаны дать тебе шанс. Тебе не интересно, как мы тебя нашли?

— Я не подумал об этом. А в самом деле, как? По армейским архивам личных дел?

Она покачала головой и вынула листок бумаги.

— Архивы оказались более чем бесполезны. Но мы знали, где ты, знали из твоего доклада, знали, что собираешься вступить в армию. А ты, наверное, помнишь, что это самая изученная война в истории. — Она передала ему листок. — Фотокопия страницы истории участия в этой войне негритянского полка. Прочти. Вот почему я пришла.

Трой внимательно и медленно прочитал слова из будущего — о настоящем. И его сердце забилось.